«Ходьба помогает думать»

Я убедился, что долгие прогулки в горах стимулируют мои размышления. Изучая жизнь разных философов, я обнаружил, что многие из них любили гулять пешком и даже те, кто сам не был поклонником ходьбы, признавали, что она является олицетворением процесса мышления.

Декарт, к примеру, описывал свою рефлексию как прогулку в лесу. Он чувствует, что заблудился, и ищет дорогу... Хайдеггер говорит о мыслях как о «путях, которые никуда не ведут»: их цель не в том, чтобы попасть из пункта «А» в пункт «Б», а в том, чтобы двигаться.

В этом и заключается то общее, что объединяет философа и ходока: у них нет другой цели, кроме как идти дальше по дороге. Как писал Ясперс, «быть философом — значит быть в пути».

Тем не менее мыслителя обычно представляют существом неподвижным и пребывающим в прострации, наподобие скульптуры Родена «Мыслитель». Этот образ отсылает к весьма специфическому восприятию философии, согласно которому, отвлекаясь от тела, мы способствуем работе мысли. Иными словами, когда тело больше не обременяет мысль, та может свободно парить.

Я же считаю наоборот: мысль всегда служит соединению тела и духа. И ходьба является наилучшим выражением этой связи. Мысль опирается на тело и развивается в гармонии с ним. Можно даже сказать, что во время ходьбы мы думаем телом. Ходить — значит наступать на одну ногу, а затем на другую, а думать — значит переходить от одной идеи к другой.

Мышление — это всегда отсутствие покоя, движение, нестабильность, как и ходьба — баланс между моментами неравновесия. В обоих случаях речь о постоянном поиске баланса между двумя положениями. Так что есть соответствие между движениями тела и движением мысли. Монтень даже говорил, что его «ум не сдвинется, если ноги его не расшевелят», и что ему кажется, что, пока он сидит, мысли его спят!

Такая ходьба машинальна и слишком утилитарна: мы идем пешком, чтобы добраться до работы или попасть в магазин. Кроме того, мы растворяемся в атмосфере города — идем не в собственном ритме, а в ритме толпы, наше внимание постоянно переключается на то, что происходит вокруг. Мы движемся не самостоятельно, не своим шагом.

Я полагаю, что ходьба порождает ценные мысли, если я иду свободно, по своей воле и не имею другой цели, кроме как побыть наедине с самим собой. Кроме того, ходьба по городу — дело довольно суетливое и беспокойное, в то время как мысль — хотя и с ней иногда случаются бурные всплески — в целом движется в медленном темпе. В таком темпе, который соответствует ритму нашего дыхания. Прогулки, к примеру, в горах заставляют нас больше прислушиваться к собственному дыханию.

Мысли, возникшие при ходьбе, ближе к реальности. Мы являемся одновременно духом и телом, и ходьба заставляет нас учитывать эту нашу смешанную природу. Это возможность дать нашей мысли конкретную опору, от которой мы склонны отмахиваться, когда пускаемся в абстрактные рассуждения.

Более того, когда мы ходим по горам, то в этом уже заключена диалектика: мы поднимаемся вверх, однако наш взгляд и наклон головы обращены вниз. Получается, что мы любуемся вершинами и в то же время регулярно смотрим себе под ноги, а значит, на землю, которая напоминает, откуда мы пришли и куда уйдем: «Прах ты есть и в прах возвратишься».

Прогулки удерживают нас на земле: не случайно латинское humilitas — «смирение» — происходит от humus, «земля». Ходьба позволяет нам почувствовать пределы своих возможностей: гуляя, мы испытываем усталость, ощущаем, что стареем, что наши тела не всемогущи, в то время как перемещения на машине, поезде или самолете — это все повод превзойти ограничения нашей природы.

Ходьба также учит нас тому, что двигаться прямиком к цели — не в природе вещей. В горах вам приходится долго видеть издали вершину, к которой вы хотите попасть, но вы не можете взобраться туда по прямой, не разбирая дороги. Вы понимаете, что самый короткий путь не всегда самый лучший и что окольные и извилистые пути порой бывают самыми правильными. Именно через блуждания и заблуждения мы находим себя.

Для Руссо ходьба тоже была чем-то особенным. В первую очередь — способом познания природы и, следовательно, истины (природа не жульничает) и красоты. Но она также выполняет роль своеобразной епитимьи, наказания. Всю свою жизнь Руссо стремился к общению с людьми, хотел прозрачных и искренних отношений с ними, как он писал в своей «Исповеди».

Но «Прогулки одинокого мечтателя» возникли из констатации поражения: ему не удалось жить среди людей так, как бы ему хотелось, поэтому он приговорил себя к «уходу».

Мы действительно можем провести параллели между образом мыслей философов и тем, как они предпочитают ходить пешком. Кант, к примеру, каждый день в 17.00 выходил гулять по Кенигсбергу и всегда шел одной и той же дорогой. Другими словами, его прогулки были настолько же четко спланированными, насколько его философия — четко выстроенной и структурированной!

Ницше тоже имел определенные привычки в том, что касается прогулок, но он предпочитал горы. Именно там человек может проверить на прочность свою исключительную природу, там он воображает, что уже стал на ты с самыми крутыми вершинами... Трудно не заметить здесь сходства с его философией...

Но не обязательно. «Диалоги» Сократа, записанные Платоном, во многом имели место во время их совместных прогулок по Афинам и вдоль реки Илисс. Аристотель также учил на ходу.

В сущности, вся философия делала свои первые шаги, прогуливаясь. Существует исторический анекдот о Фалесе, который считается первым философом: он обычно ходил, глядя на небо, и однажды свалился в колодец на глазах у рассмеявшейся служанки.

Для тех, кто полагает, будто философ должен быть суровым и серьезным, это прекрасный контраргумент: рождение философии было ознаменовано неверным шагом и взрывом хохота!