Psychologies: Станислав, вас знают как главного специалиста (должность Станислава Белковского на телеканале «Дождь». – Прим. ред.) по всем политическим вопросам. Однако ваша лекция в «Прямой речи» будет посвящена психологической теме. Неужели вам надоела политика?
Станислав Белковский: Ну, по-первых, на канале «Дождь» я главный специалист не только по политике, а по всем вопросам вообще: от футбола до приготовления шашлыков. Во-вторых: нет, политика мне не надоела. Она, как говорил Гитлер в конце апреля 1945 года, мне просто опротивела. Но ей все равно приходится заниматься, так уж сложилась моя жизнь. И с некоторых пор я стал оценивать политику преимущественно с точки зрения психологии. Благодаря этому нашел ответы на многие странные вопросы, связанные с логикой и мотивацией политических субъектов. Наблюдая за современными политиками, я пришел к выводу, что в их решениях гораздо больше психологии, чем политических, экономических или социальных доктрин. Политиками движут личные мотивы, вполне объяснимые с точки зрения классической психологии и психоанализа.
Почему вас заинтересовало взросление, ощущение возраста?
С. Б.: В частности, потому, что многие решения современной российской власти продиктованы именно отношением ко времени и старению. Да и среди своих знакомых я вижу массу примеров того, как комплекс возраста и ощущение безвозвратно уходящего времени влияет на их поступки и на мотивацию в целом.
А как это влияет на вас самого?
С. Б.: Конечно, комплекс возраста присущ и мне. Я постоянно говорю о своем возрасте – а если человек о чем-то часто говорит, значит, эта тема его тревожит. В частности, я все время думаю о том, что к своим 45 годам не добился того, чего мог бы добиться. Если бы я структурировал свое время и свою жизнь более правильно, все могло быть иначе.
Вы нашли для себя ответ, как это сделать?
С. Б.: Какого-то одного всеобъемлющего ответа не существует. Но, конечно, если бы я не нашел хоть каких-то вразумительных ответов, то не стал бы напрасно рассуждать об этом. Я расскажу о тех выводах, которые сделал за годы изучения этой проблемы. Как минимум две вещи могут заинтересовать моих будущих слушателей: во-первых, теория времени блаженного Августина, согласно которой время существует с момента сотворения мира до завершения его существования; а во-вторых, теория опозданий и прокрастинации. По моему мнению, прокрастинация сжирает 2/3 человеческой жизни и является одним из важнейших факторов замедления жизни. Главный способ борьбы с прокрастинацией – впрочем, об этом я расскажу на лекции в «Прямой речи».
Кроме того, я планирую поговорить о том, что мы вошли в эру Водолея, которая формально началась в 2003 году. Это означает, что биологическое существование человека можно серьезно продлить. До величин, которые были неслыханы для предыдущих эпох. Хотя если почитать священные книги любой из религий, то оказывается, что наши далекие предки как раз жили очень долго. И это, скорее всего, отнюдь не гипербола.
Сегодня границы жизненных циклов – юности, взросления, старости – сместились. Однако есть ощущение, что физически мы изменились, но еще не осмыслили, что у нас появилось больше возможностей.
С. Б.: На мой взгляд, психологическое старение предшествует соматическому. Я вообще считаю, что большинство заболеваний имеет психосоматические корни. И очень часто людям ставят диагнозы, в которых они сами себя убеждают. Недавно моего родственника врачи убедили в том, что у него опухоль мозга 8 сантиметров, что практически несовместимо с жизнью. Он готовился умирать несколько месяцев, пока не выяснилось, что диаметр опухоли всего 8 миллиметров. Просто врачи ошиблись. Кстати, я год отучился в медицинском институте, а потом тихо, хотя и немного торжественно, ушел оттуда. За что, как мне кажется, заслуживаю Нобелевской премии мира, так как спас таким образом тысячи жизней. Если бы психология и психотерапия занимали в России то место, которое занимают в евроатлантическом мире, то российские больницы лишились бы большого числа своих пациентов. Я верю, что даже мое поколение доживет до момента, когда с помощью развитой медицины будет возможно продлить жизнь, например, до 120 лет. И если не для меня, то для моих детей точно. И это будет доступно для большинства, а не только для избранных богачей.
Еще одна тема вашей лекции – страх смерти. Когда слушаешь ваши размышления о политике, кажется, что чувство страха в принципе вам не знакомо.
С. Б.: Безусловно, знакомо. Более того, я все время боюсь – я вообще трусоват. Но считаю, что это вопрос менеджмента. Ведь наша задача не в том, как подавить страх, а в том, чтобы научиться им управлять. Ничего не боятся только идиоты или люди, лишенные основополагающих рефлексов. Но действовать вопреки страху можно, как и бороться с ним.
То есть борьба со страхом и есть победа над ним?
С. Б.: Да, потому что исключить страх невозможно, он является формой обеспечения безопасности индивида. Если ты не боишься, то не будешь реагировать на угрозы, которые тебя уничтожат. Главное, чтобы страх не был главным источником важных решений и поступков. Что касается страха перед смертью, то я склонен считать: физически человек умирает тогда, когда исчерпывается его жизненное задание. Поэтому если человек хочет жить дольше (что совершенно необязательно, потому что для некоторых людей смерть в определенный момент становится привлекательной перспективой), то ему нужно пролонгировать свое жизненное задание. Им может стать, например, рождение ребенка в пожилом возрасте. Или такие простые вещи, как освоение новой профессии, изучение иностранных языков.
Не всегда легко понять, в чем состоит наше жизненное задание…
С. Б.: Так как я человек верующий, то считаю, что жизненное задание дается Богом, но распознать его – дело самого человека. Одна известная дама в возрасте около 50 лет узнала, что больна раком в четвертой стадии. Официальная медицина заявила, что у нее нет никаких шансов на выздоровление. Но вдруг в ее жизни появляется сын с ДЦП, которого много лет назад ее родители еще в роддоме объявили умершим и отдали в приют. Так вот, она счастливо прожила еще лет 15, занимаясь новообретенным ребенком. Вот характерный пример пролонгации жизненного задания – и жизни соответственно. Поэтому одним из способов борьбы со старением может стать помощь человеку в поиске своего задания. Хотя, конечно, здесь возможности психологии и медицины не безграничны.
Есть ли, на ваш взгляд, нечто особенное в отношениях русских со временем? Иногда складывается впечатление, что в России живут без ощущения будущего и даже завтрашнего дня…
С. Б.: Не думаю, что есть какая-то яркая специфика, но есть определенные нюансы, которые связаны с двумя факторами: территорией и климатом. Проживание в стране с такой огромной площадью, безусловно, влияет на восприятие времени. На освоение такого пространства его требуется гораздо больше. Вторая вещь – климат, который замораживает на долгие месяцы большую часть населения России. Но дело в том, что технологический прорыв, совершенный за последние 50 лет, обесценивает эти факторы. Поэтому в XXI веке все это уже не актуально. Беда только в том, что Россия никак не хочет равняться на этот прогресс, а напротив, возвращается к старому укладу, старым взглядам на действительность: к войнам, к жесткой силе, которая в современном мире теряет смысл, уступая место мягкой силе. Но эту проблему можно решить, она не фатальна.
Вы согласитесь с утверждением, что человек, который не ценит смерть, не умеет ценить и жизнь?
С. Б.: Такое утверждение может касаться всего: если человек не ценит макароны, то отказ от употребления макарон в пищу его не расстроит. Но это уже относится к клиническим случаям. Человек не может совершенно не бояться смерти, и даже шахидов зачастую накачивают наркотиками перед тем, как они совершают теракты. Для меня страх смерти – это не страх перед физическим страданием, потому что смерть обычно наступает мгновенно. Помните, у Достоевского в «Идиоте»: представьте камень такой величины, как с большой дом; он висит, а вы под ним; если он упадет на вас, на голову – будет вам больно? Нет, я ощущаю это как страх перед неизвестностью. Это нечто, чего я никак не могу в полной мере постичь при жизни. Поэтому страх превращается для меня в любопытство: а что же там будет? Этот вопрос остается открытым до поры до времени. Какие-то представления о будущем после физического бытия дает мистический опыт, и человек должен быть готов к приятию такого опыта.
Лекторий «Прямая речь», 24 мая, вторник, в 19.30
Адрес: Ермолаевский переулок, 25 (м. «Маяковская»)
Билеты можно приобрести на лектория.
