Считать смерть разлукой способен только человек, абсолютно ни во что не верующий. После смерти души не разлучаются, если они не были разлучены при жизни, а потому применительно к посюстороннему существованию у нас столько же – если не больше – оснований говорить о разлуке. Заключенные в физические тела, мы просто-таки обречены на одиночество, и в этом смысле смерть есть своего рода выход за его пределы.
Книга Марины Ранны написана очень искренне и… очень неумело. Впрочем, это и нестрашно: литературная мастеровитость вообще гасит искренность - неслучайно слово «искусственный» происходит от слова «искусство». А «искренность» - ключевое слово при разговоре на тему, заявленную в заглавии книги.
«Поставьте кровать умирающего так, чтобы на нее попадало больше солнца», «Не оставляйте неизлечимо больного одного» – этих простых советов в книге немного, гораздо меньше, чем хотелось бы, но каждый из них стоит десятка страниц абстрактных рассуждений. Мы редко задумываемся над такими вещами до тех пор, пока не грянет гром, а столкнувшись с необходимостью помочь близкому человеку пережить предсмертные страдания, оказываемся совершенно беспомощны. Мы не знаем, что и как говорить, чтобы не ранить его в эти последние страшные дни, мы не умеем правильно поправить подушку или подать судно так, чтобы не оскорбить взрослого, еще недавно вполне самостоятельного человека, не представляем, как сменить на нем одежду… Именно на этих вопросах, на мой взгляд, и стоило бы в первую очередь сделать акцент в подобной книге.
Однако Марина Ранна выбрала другой путь и сконцентрировала свое внимание на душевной подготовке к тому, что она называет «разлукой». Мне этот подход не близок: считать смерть разлукой способен только человек, абсолютно ни во что не верующий. После смерти души не разлучаются, если они не были разлучены при жизни, а потому применительно к посюстороннему существованию у нас столько же – если не больше – оснований говорить о разлуке.
Заключенные в физические тела, мы просто-таки обречены на одиночество, и в этом смысле смерть есть своего рода выход за его пределы. Именно поэтому книги, скажем, отцов церкви, много размышлявших о сущности расставания в этом и в ином мире, могут оказать читателю гораздо более ощутимую моральную помощь, чем «Любовь и смерть». В то же время книга Марины Ранны обладает двумя бесспорными достоинствами – доступностью и уникальностью. Говорить о высоких и важных вещах обыденным, простым языком у нас до сих пор не принято, а потому ее попытка – пусть по-журналистски грубоватая, но честная и по-своему отважная – заслуживает уважения и внимания.
Об авторе книги
Журналистка Марина Ранна пытается совместить собственный опыт потери близкого человека с данными новой научной дисциплины - танатологической психологии, а также с различными практиками подготовки к смерти, принятыми в духовных традициях человечества. В этом ей помогает психолог, организатор первого российского хосписа профессор Андрей Гнездилов.
