И ты думаешь: «Боже мой, ну чего мне надо, чего я хочу? Что мне нужно от этой вот женщины? Чего конкретного мне хочется?» И кажется, что можно быть счастливым тогда и только тогда, когда она будет сидеть рядом за столиком в маленьком кафе, пить кофе и иногда посматривать на меня. А я буду смотреть на нее непрерывно. И, может быть, тогда мне удастся взять ее за руку и говорить что-то… и еще говорить, и вот это будет – счастье.
И КАЖЕТСЯ, ЧТО МОЖНО БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ОНА БУДЕТ СИДЕТЬ РЯДОМ...
И для того, чтобы добиться этого счастья, я привожу планеты в какое-то ускоренное движение и изменяю даже наклон земной оси, и политические события идут какой-то непостижимой чередой, и все это из-за меня. И наконец-то, наконец-то в результате вот этой вот работы она сидит за столиком напротив меня, пьет кофе и иногда на меня посматривает, а я смотрю на нее непрерывно и чувствую, что могу взять ее за руку, и вот моя рука ложится на ее руку, и в эту секунду – не в следующую секунду, а прямо в эту – всего вот этого становится недостаточно… недостаточно.
Я ведь этого так хотел! И этого уже недостаточно… Ни одной секунды счастья! А потом вдруг начинает говорить она. И этого тут же становится много, и не потому, что она говорит какие-то глупости, и не потому, что лучше бы она помолчала, а просто – этого становится уже много. Ни одной секунды счастья. Ни одной.
Но планеты движутся быстрее, земная ось наклонилась, а мне то недостаточно, то много… то недостаточно или много… то много… или недостаточно… недостаточно… или много… ни секунды счастья… или недостаточно… ни одной… или много…
