Хотя в прежние годы и эпохи она отождествлялась скорее с демонстрацией собственного статуса, богатства, высокого ранга в общественной иерархии, нежели с личными вкусами человека. Сегодня же мы наблюдаем разрушение подобных институциональных рамок и коллективных стандартов: на наших глазах зарождается (особенно это заметно в Европе) новое отношение к роскоши. Покупая товары класса люкс, все больше людей стремятся прежде всего испытать эстетическое наслаждение, побаловать себя, ощутить мгновения счастья.
Именно индивидуальная, неповторимая природа каждого человека и его самоощущение, похоже, все больше определяют наши взаимоотношения с такими понятиями, как «роскошь» и «люкс». Новый люкс – это роскошь с психологической мотивацией. Мы все дальше продвигаемся в сторону «роскоши для себя», ориентированной на поиски новых ощущений и удовольствия – эмоционального, эстетического, чувственного. Мы хотим пережить незабываемый, исключительный опыт: подарить себе роскошный ужин в знаменитом ресторане, провести ночь в роскошном отеле, побаловать себя изысканным украшением...
Мы чувствуем потребность уйти от царства одноразовых, эфемерных ценностей
Конечно, появление этой тенденции не означает, что стремление к элитарности у нас исчезло. Оно сохранилось, но проявляется теперь иначе: покупка предмета роскоши дает нам возможность прежде всего восхищаться самими собой. В такой покупке, как утверждал Ницше, есть «удовольствие от осознания собственной инаковости», удовольствие чувствовать, что ты не такой, как другие.
С другой стороны, в стремлении к роскоши проявляется наша изначальная потребность в постоянстве. В страсти к самым прекрасным вещам на самом деле скрыто и желание, чтобы не все в этом мире было обречено на исчезновение. Мы чувствуем глубокую, почти что духовную потребность уйти от всеобщего царства одноразовых, эфемерных ценностей и товаров.
Мне думается, в этом смысле роскошь близка к любви. Как и любовь, роскошь – это вызов тому, что «все течет, все изменяется». Оба этих феномена порождены жаждой вечного. Быть может, там, где особенно явно проявляются наши материалистические желания, находит выражение и нечто возвышенное: роскошь – это, конечно, метафизика времени, минутного удовольствия… но еще и метафизика вечности.
