1 Что вы сейчас читаете?
За вычетом перечитываемого это воспоминания, дневники, мемуары (главным образом литературные). Из относительно для меня недавних – «Курсив мой» Берберовой (АСТ, Астрель, 2010) и воспоминания Эммы Герштейн о Мандельштаме («Мемуары», Захаров, 2002). Чтение сегодняшней художественной прозы мне удовольствия не доставляет.
2 Книга, которая помогла пережить трудные времена.
Наверное, это были книги о еще более трудных временах. Шучу. На самом деле трудные времена усиливают тягу к чтению (а возможно, и к сочинительству). Погружение в вымысел (свой или чужой) помогает преодолению действительности. Трудно назвать конкретную книгу… ну, может быть, к Чехову обращался чаще, чем к другим.
3 Любимая книга в детстве.
«Детство Темы» Гарина-Михайловского. Почему именно она? Это была одна из первых книжек, прочитанных мною самостоятельно. Дело было в больнице; я как раз переживал тогда трудные времена.
4 Книга, которая вдохновила вас на творчество.
Пожалуй, было наоборот. К сочинительству меня, кроме прочего, подтолкнула собственная читательская неудовлетворенность. Мне стало вдруг нечего «почитать» и захотелось своими силами помочь отечественной словесности.
5 Книга, которая заставила вас плакать.
Вспоминал, вспоминал – и вспомнил. Однажды в глубоком детстве залился слезами, прочитав «Скрипку Ротшильда» Чехова.
6 А хохотать?
Гоголя назвать – не банально будет? Еще, например, письма Пушкина.
7 С кем из ушедших писателей вы посидели бы за одним столом, побеседовали?
Предпочитаю сидеть за столом все же с книгами, а не с их авторами. Вживую писательское общение часто напоминает свадьбу, где каждый – жених. Для меня ушедший писатель всегда лучше присутствующего.
