В начале года в телефонной трубке раздался встревоженный голос мужа: «В Париже теракт, 12 убитых». Помню все так, словно это было вчера.
Телевизор стал центром нашей жизни: заложники, кто-то еще убит, бесконечные дискуссии. Мы часами были прикованы к экрану, отрываясь только затем, чтобы обсудить происходящее с друзьями и домашними. Это что, начало новой войны в Европе? Появлялись тревожные мысли: может ли это повториться вновь? Приведет ли это к росту религиозных и межрасовых столкновений? Возможно ли, что мы, обычные мирные жители или наши соседи, также однажды подвергнемся атаке?
Что касается наших подростков, то только теперь — несколько месяцев спустя — я ясно вижу, как сильно на них все это подействовало, хотя и на всех по-разному. Один сын сотни часов проводил в социальных сетях, пытаясь выработать собственную позицию. Дочь моего мужа стала бояться ходить одна. Старшего захлестнула волна гнева и агрессии, в то время как мой 15-летний сын стал погружаться в депрессию, сам не понимая почему. Ему, пожалуй, было трудней всех, словно эти события пробудили в нем глубоко спрятанную неуверенность, поставив под сомнение его самого...
Этому есть психологическое объяснение — так называемый негативный уклон. Человеческая природа такова, что мы обращаем больше внимания, быстрее и сильнее реагируем именно на негативную информацию. Нейропсихологические исследования показывают, что мозг автоматически отвечает повышением электрической активности на стимулы, которые он расценивает как негативные. Таким образом, мрачные новости сильнее влияют на наши мысли, взгляды и поведение, чем новости хорошие. Наши страхи часто несоразмерны реальной степени опасности, например большинство из тех, кто опасается летать на самолете, почти не боится водить машину, хотя вероятность погибнуть в автокатастрофе намного выше, чем шанс разбиться на самолете.
С одной стороны, я осознавала, что если мы не дистанцируемся от произошедшего, то есть риск, что нас просто затянет в эту воронку коллективного психоза и мы потеряем ощущение безопасности и доверие друг к другу. Нам просто нужно было отключиться: меньше пользоваться компьютером, убрать телефоны на полку, выключить телевизор. Эти источники информации вызывали зависимость и постоянно провоцировали тот самый негативный уклон, переполняя нас страхами. Я постаралась заменить все это чтением в спальне.
Как оценить масштабы трагедии? В интернете легко найти статистику. Примерно 1500 человек ежедневно умирает во Франции: более 400 из них от рака, примерно столько же от сердечно-сосудистых заболеваний, 9 гибнет в дорожных происшествиях, еще двоих убивают. Когда я прочла эти данные вслух, по лицам подростков было ясно, что они начинают лучше понимать истинный масштаб произошедшего. Есть еще и другие цифры — три террориста против трех миллионов граждан, вышедших на мирные демонстрации, продемонстрировавших тем самым добрую волю и решимость всей нации, подтвердивших нерушимость базовых принципов демократического общества. На какую из этих цифр мы обратим больше внимания?
Так что весь вопрос в том, на чем мы сфокусируемся и как (в зависимости от этого) начнем действовать. Уверенность основывается на предыдущем успешном опыте, когда мы можем оглянуться, вспомнить наши поступки и их реальные результаты. Вот почему лучший тренинг уверенности — это действия.
Если вы столкнулись с тяжелыми событиями и можете что-то предпринять в связи с этим (написать письмо, выразить протест, предложить помощь) — сделайте это! Если не можете — сделайте что-то полезное для окружающих и общества в целом. Можно сосредоточиться на чем-то, что для вас важно, восстановить давние связи с друзьями, собрать вместе всю семью. Мой муж предложил детям вместе посидеть у камина, подальше от телевизора, и поделиться своими мыслями и чувствами. Две недели спустя мы отметили 80-летие моего свекра, настоящего эксцентричного художника. Он не ожидал, что на юбилей соберутся все его потомки, и встретил нас со слезами на глазах. Жизнь продолжается…
