Пожилой физик с крестьянскими светлыми глазами признался мне как-то, необидно усмехаясь: «Не умею долго думать о том, в чем есть привкус тайного умысла или заговора. Как только человек решил, что ему недодали: ущемили, обвели, предпочли, а также что он является героем сплетен и анекдотов, картой в чужих руках и льстящий уже приготовил бритву, – тут конец. Не то чтобы я оберегал непростительную для своего возраста невинность, но мысль в эту сторону неплодотворна, здесь, как выражаются мои студенты, ловить нечего.
Если человек пытается заговорить со мной о кознях злых сил в масштабе Вселенной или только маленького учреждения, он как бы перестает для меня существовать. Умный физик не будет тратить годы на изобретение перпетуум-мобиле, он чувствует повадку природы и не пойдет в ту сторону, где она не творит и не скрывает свои тайны. Заговоры масонов и сионистов, тайное участие КГБ в организации перестройки, планы ЦРУ по развалу России – все это представляется мне изобретениями узкого ума. По этой же причине не читаю всякого рода инфернальные романы или политические детективы. От них разит разнузданной графоманией, трактирной мистикой и провокацией».
Мне вспомнился этот монолог недавно, когда я прочитал подряд две книги о Шекспире. Казалось бы, какая связь? Сейчас объясню.
Книга И. Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса» впервые издана семнадцать лет назад. Книга Игоря Шайтанова в серии «Жизнь замечательных людей» ‒ только что. Оба автора прекрасно знают эпоху, нравы и литературу того времени, но по отношению к известному «шекспировскому вопросу» придерживаются противоположных точек зрения. Гилилов на пятистах почти страницах распутывает великий заговор и пытается доказать, что настоящими авторами шекспировских произведений были граф Ретленд и его жена Елизавета, в девичестве Сидни, дочь великого поэта. Шайтанов уверен, что все подписанное именем Шекспир ему и принадлежит (на ранних стадиях с коллективом соавторов, что в то время было делом обыкновенным).
У меня нет никаких оснований высказывать свое неавторитетное мнение по этому вопросу. Интересно другое: из-за чего возник длящийся несколько веков спор и почему такое радикальное несогласие между специалистами, в равной мере владеющими информацией? Вот тут мне и вспомнились рассуждения знакомого физика.
Дело, мне кажется, в разной настройке умственного и психического аппарата. Прежде чем приступить к исследованию, ученый ведь руководствуется некой посылкой. Посылка конспиролога состоит в том, что посредственно образованный ремесленник не мог написать все эти гениальные вещи. Латынь знал слабо, греческий совсем плохо, при королевском дворе не состоял, в Италию не ездил. Каким же образом сумел написать о нравах двора и дворцовом этикете, так подробно описать Италию? И может ли словарь малообразованного человека составлять 20 тысяч, когда у его гениальных современников он ограничивался 5‒7 тысячами?
Ну, не так уж хорошо Шекспир знал Италию, возражает ему исследователь, который уверен в авторстве Шекспира. Милан у него, например, стоит на берегу моря. Вообще, дело не в этом. Между гениальностью и универсальным образованием нет знака равенства. Гений думает, сопоставляет и, в том числе, образовывается с другой скоростью. Пример ‒ Пушкин, один из самых образованных людей эпохи, которая носит теперь его имя. Лицей же он закончил третьим с конца по успеваемости. Его словарь, кстати, составляет 21 тысячу слов. Самый близкий пример ‒ Бродский, покинувший школу в седьмом классе.
Иначе говоря, теория заговора рождается от недоверия к реальности. Она для конспиролога слишком проста, слишком много в ней закона. А когда случается невероятное – гений, например, или революция? Тогда ищи заговор, трактуй на свой лад умолчания и пробелы. Но у вас нет фактов, говорят ему. Они намеренно их скрывают, разве непонятно, отвечает он. Но есть же простые объяснения: это из этого, то из того. Им и надо, чтобы вы так думали, иронично бросает он.
Человеку надо жить с тайной. Это создает видимое усложнение картины мира, в действительности же страшно упрощает ее. Подменяет большую тайну маленькой, рукотворной. Гений Шекспира – разве не тайна? Поди разберись. Нет, мы придумаем другую тайну. И столько тонких ходов обнаруживается, такая игра ума, такая бездна эрудиции летит в огонь. Ретленд и его жена Елизавета жили в платоническом браке. Она в таланте не уступала своему отцу. Их почти одновременная смерть была покрыта тайной. И так далее. Интересно? Да еще бы! Но не как аргумент в пользу семейного Шекспира.
Это, я думаю, еще от бациллы романтизма, которая живет в каждом. Потребность в необычном. Алые паруса и пр. В юности она работает на опережение опыта и приобретает закономерно сказочные формы. У большинства людей это с годами проходит. Одни скучнеют, другие становятся азартными до кройки и шитья реальной жизни. В ком-то остается навсегда. Они и пополняют армию конспирологов.
