«Я от всего устала, – признается 43-летняя Ирина. – Дома все на мне: готовка, уборка, ремонт на даче. Хотя дочь выросла и во мне уже не нуждается. На какие-то увлечения у меня не хватает сил. Порой мне кажется, что все это время я жила не своей жизнью: все работала, заботилась о семье...» «Я знаю, что старею: тело меняется, время уходит, – с грустью говорит 47-летняя Светлана. – Мне страшно: неужели вот это – уже вся моя жизнь? И ничего другого не будет...» Кризис среднего возраста – время, когда нам трудно чувствовать себя в безопасности, когда мы о многом сожалеем и начинаем ощущать конечность жизни отчетливее, чем прежде. К середине жизни мы склонны думать, что у нас уже сложились идеалы и принципы поведения, полагал основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг . И тут возникает противоречие: мы знаем, как надо жить, но жизнь выглядит совсем не так, как нам того бы хотелось. «В предыдущих поколениях кризис среднего возраста сильнее затрагивал мужчин: именно они активнее реализовали себя в профессиональной и общественной жизни, – объясняет юнгианский аналитик Станислав Раевский. – Сегодня женщины абсолютно самостоятельны, самодостаточны, работают не меньше мужчин, многого ждут от жизни – и в результате в возрасте около сорока переживают те же сложности, что и мужчины». Или это сходство обманчиво?
Первые итоги: у мужчин кризис чаще проявляется недовольством работой, ощущением «потолка» в карьере, отсутствия воздуха. У женщин стимулом к переоценке ценностей чаще служат перемены в личной жизни: развод, потеря веры в любовь или опустевшее после ухода детей гнездо. «Для мужчин кризис часто оказывается неожиданностью: они не раз слышали, что такое бывает, но не прикладывали это знание к себе, – комментирует Станислав Раевский. – Женщинам же проще проявлять свои чувства, обсуждать с близкими свои душевные переживания, настроение или самочувствие, а потому они оказываются лучше подготовлены к такому новому опыту». «Первую половину жизни мы стремимся реализовать задачи юности, но живем зачастую в плену схем, унаследованных от семьи, или стандартов, принятых в нашей среде, – продолжает Станислав Раевский. – В молодости мы живем активно, погружаясь в свои дела, словно в пелену тумана, а потом, когда немалая их часть уже переделана, вдруг «просыпаемся» и обнаруживаем, что наши представления о жизни и о себе рушатся, мы словно теряем себя. Многие пытаются уклониться от этого вызова: с головой уйти в работу, развестись или пуститься во все тяжкие, вступить в новый брак и начать жизнь заново, наконец, уехать куда-нибудь в деревню или еще дальше – на Гоа. Но все это способно лишь отсрочить и обострить кризис середины жизни». Этот испуг вполне понятен: страшно терять образ себя – юного, полного жизненных планов, на пороге прекрасного будущего. «Когда мне исполнилось 42, в моей жизни произошло больше перемен, чем за предыдущие двадцать лет, – рассказывает 46-летняя Ольга. – Мой брак распался, сын стал жить отдельно, интерес к работе пропал. Тогда я стала вспоминать, чем я жила раньше, что мне когда-то доставляло радость. И неожиданно для себя увидела: как же много было отложено на потом!» Ольга получила второе образование и открыла собственную юридическую консультацию. Сегодня у нее есть работа, приносящая ей настоящее удовлетворение, и отношения, о которых раньше она даже не решалась мечтать.
Не кризис, но переход
В России сегодня проживает более 22 миллионов женщин в возрасте 40–59 лет*. Сам феномен кризиса среднего возраста впервые описал в 1965 году канадский психоаналитик Эллиот Жак (Elliot Jaques). В то время середина жизни приходилась на 35 лет. У наших современников пик депрессии и неудовлетворенности жизнью отмечается в возрасте примерно 44 лет. Но при этом большинство женщин ощущают, что вступили в новый этап жизни, лет в 35–40, а с мужчинами это происходит на 5–10 лет позже. С другой стороны, как утверждает американский социолог Маркус Шафер (Markus Schafer), во второй половине жизни большинство из нас чувствуют себя моложе своих лет: в 40 лет мы ощущаем себя на 33 года, в 50 лет – на 40, а в 60 лет – на 52 года. Мы дольше работаем, спокойнее меняем профессию, вступаем в новый брак после сорока, поэтому сегодня мы можем говорить об уже новом переходном возрастном периоде нашей жизни, а не о кризисе.
* По данным Росстата за 2010 год, http:/gks.ru
Опыт таких перемен есть у многих женщин. «Мужчины чаще переживают кризис пассивно: впадают в апатию, пытаются заглушить тоску алкоголем или изменить что-нибудь вовне: сменить место работы, завести любовницу, – объясняет Станислав Раевский. – Женщинам же свойственно действовать более конструктивно, многие начинают пробовать то, от чего они так долго отказывались».
Сила слабого пола. Да, им тяжелее даются гормональные изменения, им труднее пережить взросление и уход из родительского дома детей, но именно в середине жизни многие женщины впервые по-настоящему ощущают себя как отдельную личность. Выполнив усвоенную с детства жизненную программу (брак, профессия, дети), они могут отойти от семейных сценариев и вспомнить наконец о собственных мечтах и интересах. Причем, когда они наконец решают что-то сделать для себя, их главной потребностью оказывается... заботиться о других. Так, в ходе исследования Hewlett-Packard* четыре из пяти опрошенных женщин старше 50 лет признались, что им важна такая работа, которая дает возможность помогать другим людям. Прогресс позволяет нам жить дольше и лучше, но для этого нужно быть готовыми меняться. На смену «старухе лет 50» из русской классики приходят сегодняшние «девочки», которые имеют неплохие шансы дожить до ста лет. И вторая половина этой длинной жизни может оказаться насыщеннее первой.
* Time, May 08, 2005.
Об этом
«Кризис среднего возраста. Записки о выживании» Дэрил Шарп Независимая фирма «Класс», 2006–2007. «Перевал в середине пути» Джеймс Холлис Когито-Центр, 2008.
