В западных фильмах и романах обращаются ко всякому ребенку, даже к взрослому ребенку, юноше или подростку: «Как дела, малыш?» И никто не боится унизить этим его достоинство. В такую снисходительность вкладывается вся степень любви к детям вообще, и при этом каким-то образом сохраняется уважительная дистанция.
Еще важнее: ребенок чувствует в этой интонации гарантию защиты, в которой остро нуждается, и при этом обещание свободы и самостоятельности. Ради этого он готов пробыть малышом еще неопределенное время. Свободным, самостоятельным, уважаемым малышом.
Мы так не умеем. Не помним, что в каждом возрасте есть свое чувство достоинства. Когда мы говорим ребенку, что он уже большой, от него не укрывается скрытая в этой похвале лесть. Он, конечно, подыграет взрослому, но, в общем-то, не слишком ему это надо. А зато он видит, что взрослый сплошь и рядом готов спасовать перед ним, и это замешательство очень роняет взрослого в его глазах. При этом взрослый, возможно, компенсируя эту невольную трусость, готов грубо отчитать подростка. Но – уважение потеряно, авторитета нет, в ответ – дерзость или обида.
Отчего так? Может быть, как ни странно, от изначального чувства равенства у взрослого. Но равенство это в том и состоит, что мы каждого подозреваем в тайном неуважении к себе, которым страдаем сами. Так, путем намеренного, подчеркнутого самоумаления или роняющей собственное достоинство грубостью хотим как бы помочь ребенку, даем понять ему, что он, может быть, дальше нас зашедший в неуважении к себе, не одинок, что существует степень падения еще более глубокого и он может не тратить зря силы на показную гордость. Не честь держим в уме, а подбадриваем совесть.
Разумеется, так ведут себя не все взрослые, а те, кто испугался или не смог стать вполне взрослым. Тут хочу привести пример сказочной героини, которую обожают все без исключения дети. Мэри Поппинс. За что дети ее любят? Командный тон. Повадки классной дамы. Может быть, добрая? Но и это умело скрывает. Даже не сказать, что волшебница. Фокусница скорее. Неужели так дешево можно купить ребенка? Но мне представляется, что тут другая тайна.
Мэри Поппинс очень себя ценит. Уважает. Да что там – любит. В этом она равна детям. И они, оказывается, это понимают. Не когда их любят (в этом взрослые могут и притворяться), а когда любят себя. Но не так просто, из каприза и эгоизма, а за явные достоинства. С некоторым преувеличением, конечно. Как дети опять же.
Дети знают, что дисциплина – непременное условие взрослых. Если бы Мэри не требовала дисциплины, они бы просто перестали ее уважать. А так все нормально. Она настоящая взрослая.
А еще у Мэри Поппинс есть свои правила. Это тоже важно. Важно также, что это не общие, а личные правила. Например, она любит только живую музыку, а не из наушников. Что это такое? Вот вам пианино. Села и играет. Тоже существенно. Она что-то умеет сама.
Пора ложиться спать. Но опять же – это не я вам приказываю, а пора. Тут же появляется походная раскладушка. Знак демократизма. Он и в том еще, что Мэри укладывается спать одновременно с детьми. Возникает, конечно, вопрос о родителях. Тут Мэри ведет себя не слишком педагогично. Вот приблизительный диалог. Мэри: «Когда-то они всё знали». – «И что собаки говорят, и что люди летают?»
Читайте также:
«Да». – «Так почему же?..» – «Они стали взрослыми». – «Но вы тоже взрослая». – «Я исключение. Я – леди-совершен¬ство». Есть контакт.
Хорошо, если взрослый умеет смотреть на мир глазами взрослого и одновременно глазами ребенка. Это совсем не тот случай, когда про дядю говорят, что он ведет себя как большой ребенок. Бывает, что такой дядя не притворяется, что просто у него такой «темперамент», но с ним отношения чаще всего складываются вялые, невитаминные. Дети будут охотнее играть друг с другом, чем примут в свою компанию большого ребенка. По отношению к взрослому у них совсем другие ожидания.
Беда, когда взрослый умиляется детьми, по существу, льстит им. Это верный признак того, что контакта нет. Вообще всегда подозрительна особая подчеркнутая любовь к одной нации, например, или гипертрофированная симпатия к животным. Казалось бы, вещи из разных рядов. Но нет. Таким способом человек компенсирует недостаток жизненной энергии (имитируя ее), отсутствие доброкачественного кругозора, ущербность восприятия жизни, да и просто, скорее всего, неспособность любить.
Дети легко подхватывают такие отношения и пользуются ими. Втайне они знают себе цену. Но если их хотят видеть забавными дурачками – почему нет? Так даже удобнее.
При этом у них всегда остается чутье на подлинное. Я наблюдал, как мальчишки облепили необыкновенную машину, остановившуюся у нашего дома. Водителя они закидывали вопросами. Он отвечал охотно, но строго по-деловому. Кто-то решил сыграть с ним в «детгизовского» ребенка. «А она умеет летать?» – «Зачем?» – удивился водитель. «Ну классно же! Полететь сейчас над лесом, над озером, чтобы все люди казались маленькими». – «Не понимаю», – хмуро ответил взрослый.
После этого они ничуть не охладели к хмурому дяде. Оставалась еще куча вопросов действительных: а это что? а это для чего? Ну не прошел фокус, и бог с ним. Зато водитель он, как видно, замечательный и про машину знает все.
