Вообще Елизавета отличалась невероятной способностью радоваться как ребенок, отдав себя полностью этой радости. И радовалась она больше всего, когда ей удавалось кому-то помочь, облегчить боль, развеселить, рассмешить, поддержать, выручить из беды и впоследствии напутствовать, вернуть надежду, человеческое достоинство.
Она гордилась, даже хвасталась тем, что «ее» бездомные были самые ухоженные, самые шикарно одетые и обутые, носили вещи самых модных производителей. Объясняла она это тем, что жены олигархов, когда обнаруживали похождения своих мужей, собирали весь их гардероб и приносили Доктору Лизе для нуждающихся в ее подвал, убивая сразу двух зайцев. И мне, признаться, было сложно дарить ей подарки в праздники или ко дню рождения — мой подарок вполне мог оказаться передарен ее знакомой или даже незнакомой, которую она захотела обрадовать.
Она была — по крайней мере, до последних лет, когда военные действия на Украине продолжались без конца и неустанная травля не утихала, — веселой и даже немного хулиганкой. Могла разыграть кого-то. Помню, как она меня убедила изменить голос и позвонить одному нашему общему знакомому в Штатах, откровенному антисемиту, и попытаться собрать у него пожертвование на создание еврейской бейсбольной команды «Лехаим». Елизавета рядом так сильно смеялась, что пришлось срочно прервать разговор.
В то же время она могла быть предельно холодной, даже жестокой, когда защищала интересы беспомощных. И находчивой, и очень настырной.
Елизавета интуитивно, на ощупь находила подход к самым разным людям, знала, что сказать, подбирала нужные слова
…Вместе с тем она была очень женственная, любила веера, кружева, оборки, плетеные корзины, лаванду, брошки с камеями, классические шелковые нитки жемчуга с узелочками между жемчужинами и вообще изящные старомодные женские принадлежности.
...Слава, скорее всего, ее раздражала, и принимала она свою известность как послушание. Журналисты подтвердят, что она нередко срывала интервью или выступление, когда поступал вызов на работу, очередной звонок, так как любая просьба помочь была для нее по определению неотложной. Она себя так вела, как мне представляется, не потому, что все мы равны, а потому, что каждый создан в образе и подобии Божием.
...Oна была невероятно проницательной и абсолютно честной. Могла перепутать даты, факты, с уверенностью свернуть направо, когда надо было налево, но в отношении себя и окружающих у нее было рентгеновское зрение: она видела людей насквозь. И благодаря этому она и была прекрасным диагностом, психологом, могла помочь там, где другие были беспомощны.
Елизавета каким-то чудесным образом, интуитивно, на ощупь, находила подход к самым разным людям, знала, что сказать, подбирала нужные слова. Преодолела сопротивление и убедила прекратить политическую голодовку и сторонников Олега Шеина из Астрахани, и даже Надежду Савченко из Киева, вынуждала самых высокопоставленных лиц помогать тем, кому не помогал никто, настраивала обеспеченных людей на поддержку заключенных, бездомных, смертельно больных. Она действительно воспринимала и любила их, носила в себе, и люди это чувствовали.
Хотя она легко и быстро располагала к себе людей всех сословий, были и те, у кого она вызывала откровенную ненависть
В православных кругах ее еще при жизни, бывало, называли святой. И ей это не нравилось. Она всем напоминала, что какое-то время курила, использовала и нецензурные слова, и тюремный жаргон. Как метко заметил один наш знакомый, она делала все, чтобы ее так не воспринимали. Она хотела, чтобы люди не сосредоточивались на ней, а обращали внимание на ее подопечных.
…Хотя она легко и быстро располагала к себе людей всех сословий, были и те, у кого она вызывала откровенную ненависть. Видимо, добро, сострадание, милосердие не только вдохновляют, но могут и пробуждать обратное. После 2014 года в соцсетях начали появляться омерзительные посты. Сначала Елизавета эту травлю не замечала, одновременно и жалела, и презирала тех, кто это писал. Потом, когда ей уже третий год приходилось вывозить покалеченных детей из мест боевых действий на лечение в Москву, она на вопрос журналиста, чего бы ей хотелось больше всего на свете, ответила: «Чтобы было так, как до войны».
Елизавета не выдержала не только масштаба беды («Я не представляла, что будут убивать так много детей... Что среди них будет так много раненых», — сказала она в интервью Ксении Соколовой). И не только ее продолжительности: три длинных года. В первую очередь она не выдержала того, что все происходящее — не последствия стихийного бедствия, физических или психических заболеваний, разорения, личной или социальной катастрофы. Нет, люди намеренно творили это друг с другом, в том числе с детьми, инвалидами, сиротами, стариками, больными, беспомощными, умышленно причиняли страдания невинным. С этим она не смогла смириться, не смогла через себя пропустить.
Книга «Доктор Лиза Глинка. «Я всегда на стороне слабого». Дневники, беседы» выходит 21 ноября 2017 года в Издательстве АСТ в «Редакции Елены Шубиной».
