- Алла Холмогорова, доктор психологических наук, профессор МГППУ, председатель Общества когнитивных психотерапевтов и консультантов.
- Елена Вроно, психотерапевт, заведующая лабораторией помогающей деятельности Института психолого-педагогических проблем детства РАО.
Тысячи европейцев из 27 стран ЕС приняли участие в уникальном исследовании нарушений в работе мозга и нервной системы. Социологов интересовал широкий спектр проблем: от головных болей до панических атак. Выяснилось, что 38,2% населения Европы страдают тем или иным нарушением мозговой деятельности*. Накануне Всемирного дня психического здоровья, который отмечается каждый год 10 октября, мы встретились с клиническим психологом Аллой Холмогоровой и психиатром Еленой Вроно, чтобы обсудить эти данные и услышать экспертный прогноз.
Psychologies: Цифра 38% впечатляет. А какие тенденции отмечаете вы в последние годы?
Елена Вроно: Пограничная «серая зона» между душевным здоровьем и болезнью достаточно велика, и в ней находятся расстройства, которые чрезвычайно снижают качество жизни. Немало женщин и мужчин страдают тревожными расстройствами, паническими атаками, социальными фобиями, депрессиями.
Алла Холмогорова: И все больше тех, кто обращается к врачу с самыми разными болями, которые на самом деле не связаны с поражением органов, а имеют психосоматическую природу. Так тело реагирует на душевные переживания, негативные эмоции или неосознаваемый внутренний конфликт. В России такие пациенты составляют 30% тех, кто приходит в поликлиники. Выявлять и лечить их стали более активно, в том числе используя психотерапевтические методы.
Есть ли нарушения, которые чаще встречаются у женщин или у мужчин?
А. Х.: Суицидальные попытки чаще совершают женщины, а погибают в результате них – мужчины. Мужская депрессия имеет специфику: мужчины реже, чем женщины, жалуются на настроение, упадок сил, часто страдание маскируется алкоголем.
Е. В.: Есть, например, расстройство – дипсомания: это запои, связанные с депрессией. Приходится признать, что столь эффективных «антидепрессантов», как алкоголь и кокаин, существует мало. А между потреблением крепкого алкоголя и смертностью населения (в том числе и количеством суицидов) есть прямая зависимость.
Значит, депрессия – проблема номер один?
Е. В.: Нет, это не так. Ко мне сегодня обращаются 30-летние успешные профессионалы, которые не в состоянии даже пообедать с коллегами: взять при них вилку, поднести пищу ко рту. Так проявляется социофобия. Жизнь в мегаполисе с ее темпом и разобщенностью способствует повышению социальной тревожности.
Читайте также:
А. Х.: Изучая такую «социальную» тревожность, социальный психолог Филип Зимбардо (Philip Zimbardo) выяснил, что, например, многие студенты не решаются прибегать к помощи других людей, даже когда она им крайне необходима. Они боятся негативной оценки с их стороны. Исследования МГППУ показывают, что социофобией страдает 15–25% школьников. Это опасно в том числе и тем, что такие дети сильнее других чувствуют свое одиночество, чаще становятся жертвами школьного насилия.
Сегодня мы все чаще слышим о панических атаках. Есть ли средство с ними справиться?
Е. В.: Самый эффективный способ лечения этого пограничного расстройства – точно подобранная лекарственная схема плюс сотрудничество психолога с психиатром. Самое трудное – объяснить важность такого комплексного подхода: многие боятся таблеток и не доверяют психологам.
Да, ведь у нас все еще очень силен страх перед карательной психиатрией, принуждением, насилием в психиатрических больницах, куда попадали здоровыми, а выходили больными…
13,9% жителей Европы страдают тревожными расстройствами*. О психосоматических заболеваниях говорят 4% опрошенных. Панические атаки испытывали 1,8%. Фобии и депрессии одинаково распространены – по 6,9%. 5,7% европейцев мешает бессонница, и почти каждый третий (30,6%) жалуется на головную боль.
* Процент относительно населения ЕС –502,5 млн жителей на 1 января 2011 года.
А. Х.: Снять страх перед обращением за помощью к психиатру – важная задача. Помимо психоневрологических диспансеров, в России работают кабинеты неврозов при районных поликлиниках, куда люди с тревожными и депрессивными расстройствами обращаются гораздо охотнее. Сегодня главные тенденции развития службы психического здоровья во всем мире – расширение амбулаторной помощи людям с психическими расстройствами и ее соединение с общей медицинской сетью.
Е. В.: Но есть такие состояния, например острый психоз, которые все-таки требуют стационарного лечения. Это важно и для сохранения семьи: человек с психозом невыносим, а нередко и опасен для близких, поэтому именно они должны быть заинтересованы в том, чтобы поместить такого больного в стационар.
Что бы вы посоветовали тем, кому постоянная тревога реально мешает жить?
А. Х.: Тревога – базовая человеческая эмоция, и жить не тревожась вряд ли получится. Разве можем мы не реагировать на то, что происходит в наших семьях, на работе, в государстве? Главный буфер, который может защитить нашу душу в повседневных стрессах, – это наши близкие и друзья, их поддержка, то есть реальная социальная сеть каждого человека. Но если речь идет о тревожном или депрессивном расстройстве, необходима профессиональная помощь, и тогда нужно искать специалиста с хорошей подготовкой. Увы, на рынке психотерапевтических услуг много людей с низкой квалификацией**.
Е. В.: И стоит больше читать – ведь все, что происходит с нашей душой, много раз описано, особенно в русской литературе.
* Подробнее об этом исследовании см. в журнале European Neuropsychopharmacolоgy, 2011, vol. 21.
Антидепрессанты: пить или не пить?
Сегодня дискуссия вокруг психотропных препаратов разделила специалистов на два лагеря. «Есть те, кто видит причину депрессии в нарушениях химических процессов головного мозга, что предполагает медикаментозную коррекцию, и те, кто призывает ограничиться психотерапией», – поясняет клинический психолог Рональд Пайс (Ronald Pies). При этом механизмы воздействия терапии и таблеток различаются. Антидепрессанты действуют «снизу вверх», на нижние доли мозга, отвечающие за эмоции, а психотерапия – «сверху вниз», изменяя нервные реакции в верхних лобных долях*. «Я честно говорю пациентам, что антидепрессанты – это мост между «я чувствую себя плохо» и «я чувствую себя хорошо», – признается Рональд Пайс. – А перейти от одного берега к другому человек должен сам». Однако иногда пациенты с сильной депрессией так эмоционально истощены, что лишь после трех-четырех недель приема препаратов могут эффективно включиться в процесс психотерапии.
Сабина Сафарова
* J. Lacasse, J. Leo «Serotonin and depression». PLoS Med., 2005, vol. 2, № 12.
