Ганди, апостол ненасилия

Шок от случившегося произвел в душе молодого человека такой переворот, что он решил посвятить свою жизнь борьбе за справедливость. Однако борьба эта носила особый характер. Столкнувшись с чудовищной дискриминацией, Ганди не стал радикалом и террористом – он выбрал путь ненасильственных действий, который назвал «сатьяграха» – в переводе с санскрита, «упорство в истине».

Среди своих учителей Ганди числил Льва Толстого, с которым состоял в переписке и чьим именем назвал ферму в Южной Африке. Однако в первую очередь корни его учения все же лежат в сфере индийской культуры: прежде всего оно опирается на ключевое для индуизма понятие «ахимса» (непричинение вреда) и на традиционные методы морального убеждения. Впрочем, несмотря на свое локальное, индийское происхождение, доктрина Ганди оказалась на редкость универсальной. «Где бы ни возникала ссора, где бы вам ни противостоял оппонент, покоряйте его любовью. Стихийно я выработал это в своей жизни. Это не значит, что все мои проблемы решены. Но я обнаружил, что этот закон любви действует так, как никогда не действовал закон разрушения», – писал Ганди. Закон любви оказался в равной мере насущным и для Востока, и для Запада. Индия под духовным водительством своего махатмы обрела независимость; Америка, вдохновленная последователем Ганди Мартином Лютером Кингом, отказалась от расовой дискриминации. Сейчас наступили иные времена, и борьба за справедливость как в обществе в целом, так и в отношениях между отдельными людьми, к несчастью, нередко оказывается неотделима от силового нажима. Но это не означает, что закон любви перестал действовать: другого способа разорвать порочный круг насилия человечество пока не придумало.

Пять ключей к пониманию

Язык ненасилия

Любовью и ненасилием действительно можно добиться целей, недостижимых никаким иным способом. Однако ненасилие может быть эффективным лишь тогда, когда те, против кого оно направлено, также не лишены нравственного чувства. Хотя Уинстон Черчилль и высмеивал Ганди, называя его «полуголым факиром», правящая элита Британии не могла спокойно отдавать приказы об убийстве безоружных людей, участвовавших в кампаниях неповиновения. В то же время ненасилие бесполезно в отношении тех, к чьей морали апеллировать бессмысленно, и об этом необходимо помнить.

Идеализм на практике

Идеализм и вера в изначальное благородство человеческой природы не исключают определенного практицизма. В случае когда абсолютная победа невозможна, разумный компромисс предпочтительней бескомпромиссной борьбы. Вместе с тем Ганди всегда подчеркивал: чем больше людей научится ненасилию (а ему вполне можно научиться, потому что тяга к добру заложена в каждом человеке), тем больше вероятность, что злоба и вражда уйдут из мира и он изменится к лучшему.

Быть неравнодушным

Ганди настаивал на том, что сатьяграха не имеет ничего общего с пассивностью, и не любил, когда его учение называли «пассивным сопротивлением». Апатию и равнодушие он считал самыми опасными врагами человека и однажды в сердцах заметил, что равнодушие хуже насилия. И правда, апатичному человеку все безразлично, а это значит, что переубедить его и обратить к добру намного сложнее, чем того, кто совершил насилие, повинуясь своим порывам и страстям.

Учиться у женщин

Ненасилие, безусловно, требует мужества, но мужества особого толка – начисто лишенного агрессии. Ганди отмечал, что такого рода мужество чаще присуще женщинам, ориентированным в первую очередь на сохранение имеющихся ценностей, чем мужчинам, нацеленным на завоевание нового. Поэтому он призывал своих сторонников не бояться обвинений в женской слабости и учиться стойкости и терпению у слабой половины человечества.

Избегать шантажа

Учение о ненасилии должно применяться с осторожностью, поскольку в нем таятся свои подвохи. Самый серьезный заключается в том, что очень сложно определить, когда добровольное страдание перестает быть апелляцией к нравственному чувству оппонента и превращается в осознанный шантаж, то есть в форму психологического насилия. Ганди понимал эту опасность и предупреждал о ней, однако настаивал на том, что справиться с ней человек может только самостоятельно, исходя из собственных чувств.