Жак Саломе: «Я говорю о сложных вещах просто, поэтично и с юмором»

Psychologies: Любовные отношения всегда были в центре вашего внимания. Почему?

Жак Саломе: Любовь – это величайший труд моей жизни. Мне кажется, это потому, что я дитя любви. Я родился, когда моей матери было 19 лет, от 15-летнего юноши. Первые пять лет мать растила меня одна, пока не вышла замуж. Поэтому я был отмечен страданием этой женщины, которая сама была покинута, потому что она выросла в детском доме.

Значит, ваш интерес к человеческим отношениям берет начало от этой отмеченности?

Ж. С.: Да, я так думаю. Я хотел вернуть потерянную любовь матери. В детстве я мечтал об этом. Но вокруг любви существует много недоразумений, в наше время ей приписывают ценность как средству исцеления ран прошлого или настоящего, а это заблуждение. То, что было нам дано в родительской любви, не может помочь нам в любви-влюбленности, которая каждый раз уникальна. У меня в жизни было три любви, но последняя любовь – такая же, как первая... Мне 77 лет, я влюблен с 70 лет, и это что-то совершенно новое.

Каким вы были ребенком?

Ж. С.: С раннего детства и до пяти лет я получал столько любви, сколько выпадает мало кому из детей. А затем случилась катастрофа. Моя мать вышла замуж, и родился мой брат. Это было для меня настолько ужасно, что я несколько раз пытался его убить. Мне казалось, что меня больше не любят. А раз меня сначала обожали, а затем «предали», я начал ненавидеть себя. Когда мне было 9 лет, я заболел костным туберкулезом и пять лет провел закованным в гипс с ног до головы. Это были годы невероятных открытий. Я проглатывал по две-три книги в день. Я открыл для себя силу воображения, это спасло мне жизнь. Я также открыл силу отношений с товарищами по палате – моими ровесниками.

Попав в больницу, вы оказались разлучены с семьей, но это позволило вам открыть для себя другие отношения?

Ж. С.: Несомненно. Я общался с детьми из разных слоев общества. Один из моих товарищей, принадлежавший к образованной аристократии, познакомил меня с искусством, живописью, музыкой. Когда меня выписали из санатория, я начал изучать право и бухгалтерию. Но одновременно влюбился в психологию! Да-да, это была брюнетка с голубыми глазами, которая работала психологом в доме для детей с нарушениями поведения. К бухгалтерскому учету я уже не вернулся, а поступил в педагогическое училище, чтобы стать воспитателем. В 24 года меня назначили директором детдома для правонарушителей. Там я проработал 12 лет, был близок к отчаянию, совершил все возможные ошибки, но многому научился у этих детей, которых можно назвать «умными детьми с трудным характером». Они научили меня слышать, не зацикливаться на внешней стороне. Я вырос вместе с ними. А потом, у меня пятеро детей. Кстати, я пишу прежде всего для них.

Вы уехали за границу. Это помогло вам открыть для себя другие аспекты психологии?

Ж. С.: Я был последователем психоанализа, а Канада позволила мне узнать другие направления, такие как гуманистическая психология, гештальт, транзактный анализ, работа со сновидениями... Это было совершенно ново для меня как европейца.

Что вы именно узнали там?

Ж. С.: Я открыл, что слова необходимы, чтобы общаться, но недостаточны, чтобы создать живые отношения. Нужно что-то большее, чем слова: невербальный язык, взгляд, прикосновения, эмоциональные вибрации. Именно там я начал разрабатывать метод Espere. Моей мечтой было предложить доступный метод построения отношений, которому можно было бы научить других. Именно этим я отличаюсь от психотерапевта. Ведь можно вести психотерапию в течение двадцати лет и при этом ничего не передать. Мой метод позволяет делиться с другими людьми.

Каким образом?

Ж. С.: Мы не понимали, что по мере развития таких средств связи, как телефон или электронная почта, мы выражаем себя больше, но общаемся меньше. Эти устройства служат для функциональной коммуникации, но не для того, чтобы говорить важные вещи. Наше общение настолько бедное! Знаете ли вы, что семейные пары разговаривают в среднем 6 минут в день? Вот почему я думаю, что детей надо учить общаться еще в школе, учить их питать и поддерживать важнейшие отношения.

Что конкретно это значит?

Ж. С.: С одной стороны, принципиально важно не путать чувства и отношения, а с другой стороны, хорошо бы уметь формулировать просьбы. И понимать, что в отношениях нас трое: я, ты и отношения. Вспомним известный символ шарфа, который мы держим каждый за свой конец: он представляет отношения, за которые мы оба несем ответственность, каждый со своей стороны. Если я выпущу шарф из рук, он упадет, но я также могу его удерживать. Это позволяет отойти от безответственности и постоянной потребности в посторонней помощи. Я несу ответственность за свой конец шарфа и за то, что со мной происходит. Когда через пять лет пребывания в стационаре с меня сняли последний гипс, хирург сказал мне: «Саломе, вам повезло, вы сможете прожить остаток жизни в инвалидном кресле». Мне было 14 лет! С его точки зрения, это был положительный результат, потому что мои товарищи остались прикованы к постели. Но когда я осознал, что он мне сказал, я воспринял это как приговор. Я даже думал покончить с собой, но в конце концов решил снова учиться ходить. Это заняло еще пять лет, но я считал себя ответственным за то, что со мной происходит.

Как бы вы вкратце изложили свой метод?

Ж. С.: Не говорить о человеке, а разговаривать с человеком. Пользоваться визуализацией. Например, моя дочь спрашивает у меня разрешения пойти на вечеринку. Если я ей откажу, мы пойдем в направлении конфликта. Она идентифицирует меня с ответом. Я становлюсь отцом-идиотом, который ничего не понимает. Если она символически представит свою просьбу, поставив на стол сахарницу, а я ей отвечу, поставив на стол чашку вверх дном (отказ), она сразу визуально представит себе, что речь идет об отношении между просьбой и ответом, причем ценность каждого из нас не ставится под вопрос. И это меняет все. Не будем путать поведение и человека. А также жизнь и существование. Метод Espere позволяет удовлетворить потребности в отношениях, которые оживят нашу жизнь, и предлагает нам самим и окружающим отношения взаимные, без насилия, с большим уважением к ресурсам и границам себя и других людей. Каждый должен о них заботиться.