Как жить после измены (и при чем здесь альбом Бейонсе)?

«Ты изменяешь мне?» – спрашивает Бейонсе в своем новом альбоме Lemonade. Она распахивает дверь – и вода фонтанирует: подходящая метафора для потока эмоций, который высвобождается ее вопросом. И вероятным ответом.

Как семейный психотерапевт я говорила с сотнями женщин – и мужчин – которые пребывали в смятении после открывшейся измены. Последнее десятилетие я много ездила по миру и слышала много рассказов о предательстве от обеих сторон. Что поразило меня в альбоме Бейонсе, это универсальность поднятых там тем – и необычность, с какой они представлены. Взят ли сюжет из жизни или принадлежит чистому искусству, но ее мультимедийный трактат о неверности идет вразрез с тем, как принято говорить об этом. И это освежает.

На американском заднем дворе измена продается со смесью осуждения и возбуждения. Журналы приторговывают порнографией с обложек, ведя ханжеские проповеди. Наше общество стало сексуально открытым настолько, что того и гляди перельется через край. Но когда доходит до неверности, даже самые свободомыслящие умы остаются непреклонными. Мы не в силах отменить ее как факт, но мы все согласны в том, что такого быть не должно.

Проступок или преступление?

Согласие достигнуто большинством еще в одном пункте: измена – одна из худших вещей, которые могут случиться с парой. В Америке в этом случае употребляются выражения, заимствованные у травматологии, религии и криминалистики: жертвы и преступники; пострадавшие и неверные; исповедь, покаяние и искупление. Как жительница Европы могу засвидетельствовать, что в других культурах предательство переживается не менее болезненно, но реагируют на него более философски и прагматично. Американцы изменяют не меньше, чем предположительно любвеобильные французы; они просто чувствуют себя более виноватыми из-за этого, поскольку в США это событие оформляется в терминах морали.

Понятие травмы предоставляет узаконенный способ работы с болью предательства, но ограничивает возможности восстановления, как замечает бразильский специалист по терапии пар Мишель Шейнкман (Michele Scheinkman).

Клинический подход очищает боль от ее романтической сущности и эротической энергии – а это те самые качества, которые должны быть заново зажжены, если отношения предназначены не просто для выживания, а для процветания. Ревность, гнев, мстительность и похоть так же важны для этой истории, как потеря, боль и разбитое доверие – и это то, что европейская и латинская культура готова признавать в большей степени, чем американская. Неверность – это не только о разорванных контактах, это о разорвавшихся сердцах.

Остаться вместе

Эротические стороны этой драмы откровенно показаны в яростном перформансе Бейонсе. Она представляет себя не жертвой, а женщиной, которой любовь придает сил. Она даже высказывает великую замалчиваемую правду о том, что бывает после измены: горячий секс, который следует за этим. «Горе утешается оргазмом», поет она, «оргазм усиливается горем» («Grief sedated by orgasm, orgasm heightened by grief»). Возможно, самое поразительное, что она без стыда заявляет миру о своем намерении оставаться миссис Картер: «Если мы собираемся исцелиться, пусть это будет великолепно» («If we’re gonna heal, let it be glorious»).

Были времена, когда развод был постыдным. Сегодня стыдно другое – оставаться вместе, если можно разойтись. Не то чтобы мы этого не делали – исследования показывают, что большинство пар остаются вместе после измены, – но мы делаем это в стоической тишине. Женщинам, которых предали, позволено петь гневные песни и орудовать бейсбольными битами только после того, как они выйдут за дверь. На пресс-конференциях жены политиков молча стоят рядом со своими кающимися мужьями – за что их и осуждают. От национального телевидения, показывающего президентские дебаты, до уединенной кабинки для голосования – всюду суд общественного мнения продолжает презирать Хиллари Клинтон за то, что она решила остаться тогда, когда была свободна уйти.

Нет сомнений в том, что принятый в культуре способ обсуждать измены усиливает некоторые из самых глубинных американских ценностей: любовь, честность, преданность и ответственность – ценности, которые стали угловым камнем нашего общества. Но сама интенсивность реакций, вызванных этой темой, может порождать также узость взглядов, лицемерие и поспешные ответы. Дилемма любви и желания не всегда позволяет дать простой ответ о том, где черное и белое, хорошее и плохое, жертва и преступник. Нынешний американский подход приватизировал и патологизировал неверность, возложив вину на несовершенные пары и проблемных индивидов. Бейонсе противостоит тенденции сводить широкие социальные реалии к индивидуальным недостаткам, помещая свою историю в контекст культуры чернокожих мужчин и женщин и насилия по отношению к тем и другим. Она делает глубоко личные высказывания, но облекает их в такую образность и поэтику, которые напоминают нам о том, какие исторические силы заставляют нас переходить границы.

Неизбежная угроза

Измена существует с тех пор, как изобретен брак, так же как и запрет на нее. На протяжении всей истории она обсуждается, в том числе законодательно, политизируется и демонизируется. Когда брак был экономическим соглашением, измена угрожала нашей экономической безопасности. Сейчас, когда брак стал романтическим союзом, измена угрожает нашей эмоциональной безопасности – нашему запросу быть для кого-то единственным. Сегодня измена – это крайняя форма предательства, поскольку она разрушает великое притязание любви.

При всем том живучести измены брак может только позавидовать. Нравится нам это или нет, она никуда не денется. Она случается как в прекрасных, так и в плохих браках. Она случается с нашими друзьями и соседями, и с международными секс-символами и суперзвездами – с «самыми крутыми кисками» («most bomb pussy»), как говорит Бейонсе. Она случается в культурах, где она карается смертью, и в открытых отношениях, где секс вне брака тщательно оговаривается заранее. Она не устаревает даже несмотря на свободу уйти и развестись.

Понять смысл отношений

Учитывая эту реальность, американской культуре пора бы начать по-новому обсуждать измену – ее причины, значение и те последствия, которые должно или не должно иметь ее раскрытие. Неверность может научить нас многому в том, что касается отношений – чего мы ждем; чего мы, как нам кажется, хотим; на что, по собственному ощущению, имеем право. Она заставляет нас обратиться к самым тревожным вопросам: как нам договориться о неуловимом балансе между нашими эмоциональными и эротическими потребностями? Присуща ли жажда обладания самой любви или это пережиток патриархальности? Так ли сильно отличаются мотивы неверности у мужчин и женщин, как нас приучили думать? Как снова научиться доверять друг другу? Можно ли любить одновременно многих?

Это неудобные, но важные вопросы. И этому посвящена моя работа – инициировать обсуждение того, о чем мы не любим говорить. Неверность и по сей день остается табу, но нам нужно создать безопасное пространство, где можно будет исследовать разнообразный опыт с пониманием и сочувствием.

Я считаю, что в конечном итоге это укрепит отношения, сделав их более честными и устойчивыми. Я аплодирую Бейонсе за ее отважный вклад в такой разговор. Предательство глубоко ранит, но эти раны можно исцелить. В некоторых случаях измена – это погребальный колокол над отношениями; но в других она подталкивает людей к новым возможностям. Когда ко мне приходит пара, в которой только что обнаружилась измена, я обычно говорю им вот что: сегодня на Западе у большинства из нас бывает два-три брака или значимых союза. И у некоторых – с одним и тем же человеком. Ваш первый брак закончился. Хотите ли вы вместе создать второй?