Не так давно в гостях я стал свидетелем примечательного разговора. Один из присутствующих сказал, что дружеские связи важнее и крепче родственных отношений. Его тут же, с оттенком гордого свободолюбия, поддержало большинство. Конечно, друзья – это наш собственный, сознательный выбор, а родственников никто не выбирал. С друзьями нас соединяют общие интересы и взгляды, а с родственниками только общие и часто неприятные проблемы. Разумеется, есть долг перед родителями и детьми, но это ведь совсем другое.
Еще говорили о том, что узы родства были сильны во времена патриархальных отношений. Тогда семью объединяло хозяйство, экономические, да и нравственные задачи, необходимость сотрудничества, отстаивания своих интересов. Но времена патриархата прошли, дети рано улетают из гнезда и начинают жить своей жизнью. В этом мы уже почти сравнялись с Западом.
Кровное родство и сейчас высоко ценится у некоторых народов, где существуют клановые отношения и родовое сознание превалирует над сознанием индивидуальным. Я заметил, что, насколько мне известно, у этих народов дети не отдают стариков в дома престарелых, а детские дома вообще отсутствуют, потому что ребенка, потерявшего родителей, непременно берет в свою семью кто-нибудь из родственников. Все согласились с тем, что это замечательно, но, что делать, в племя мы уже не вернемся.
Собственно, разговор был только поводом для того, чтобы задуматься о смысле кровного родства. Ослабление семейных и родственных связей очевидно.
Отношения с родственниками складываются, вообще говоря, по тем же правилам, что и между друзьями и вообще между людьми. Разделяем мы пристрастия другого или не разделяем, есть приязнь или нет. С одним человеком срастаемся душевно, с другим дело доходит до вражды. Тогда можно ли говорить о кровном родстве как об особой категории отношений, которая выделяется среди всех прочих?
На мой взгляд, да. Я не говорю уже о том, что братья и сестры росли в одной среде и их роднят иногда самые ранние переживания и сопутствующие им обстоятельства. Воспоминаний о них хватает иногда на всю жизнь, они сладостны или болезненны, но всегда способствуют уяснению собственного образа, помогают выстраивать историю своей жизни. Родители – единственные на свете существа, которые помнят тебя с первого твоего крика, с первого шага и слова. Без их памяти начальная пора жизни, когда зарождается характер и представления, осталась бы в вечном забвении. Пропуск первых глав биографии.
Поэтому же важно знать, как они жили и чего хотели. Ведь свои желания они, так или иначе, хотели передать тебе, вкладывали в тебя свои мечты и несчастья. Только эта, их история может объяснить, почему, как и что из тебя и у тебя получилось.
Но дело не только в этом. Все мы, конечно, знаем теперь о генетике, однако живем так, как будто ее не существует. Самоуверенно полагаем, что исключительно самостоятельно выработали свой характер и построили свою жизнь. То, что у нас родинка на плече от мамы, а близкие слезы у глаз и упрямство от папы – так, милые детали, о которых говорят всегда с долей иронии. Сын с необыкновенным тщанием и красотой надписывает адреса, упаковывает вещи, чинит и пристраивает новые элементы в поломанный стул. Говорят: весь в деда. Внучка, кокетничая или возражая, вертикально вытягивает перед собой ладошку – точный жест прабабки, которую она никогда не видела.
Ведь все это только внешние наблюдения, а есть и проявления более важные, сущностные, почти неуловимые. Неуловимость смущает, а иногда и мучит, за ней, может быть, и пускаемся в поход по ветвям родословной. Потому что понимаем, что не полностью состоим из себя, что предки тайно передали нам какие-то свои черты и повадки. Почему же тогда невнимательны к своим ближайшим и еще живым родственникам?
Я не знаю человека, который хотя бы однажды не признался, что чувствует вину перед родителями. Из этого чувства вины и из жалости ухаживает за ними, когда они становятся старыми и больными. А в чем же была вина? Да в невнимательности. Внимание же рождается из любви. Значит, не любили? Любили, конечно. Но эгоистично. Не собственно их, а их как источник своей жизни. Любили себя как существо отдельное и самостоятельное. А значит, не вполне себя, не полного себя.
Не сразу удается понять, что это не-внимание и не-любовь к родителям являются оборотной стороной не-внимания и не-любви к себе. Потому что мы в гораздо большей степени, чем кажется в молодости, состоим из них. Не просто обязаны им по жизни, но продолжаем их жизнь, даже если хотим жить вопреки.
О любви говорят: безрассудная, сумасшедшая. Но есть еще умная любовь. Родители – лучший, а может быть, и единственный ее предмет.
