Нежность входит в обряд любви. Человек нуждается в нежности, потому что ощущал ее еще в материнской утробе. Незадолго до появления на свет младенец уже многое чувствует – не так, как мы, но не менее полно. Утроба для него весь мир, планета Солярис, и за границами этого мира, где-то очень близко, сразу за биением сердца матери, – Любовь, движущая звездами.
ЗАЩИЩАЯСЬ ОТ ГРУБОСТИ ВНЕШНЕГО МИРА, НЕ ЗАКРЫВАТЬ СВОЕ СЕРДЦЕ ДЛЯ НЕЖНОСТИ, ДЛЯ ТОГО, ЧТО ДАЕТ НАШЕЙ ЖИЗНИ СМЫСЛ.
Младенец осязает истину кожей. Рождение на свет подобно для него концу света. Но свет побеждает, свет для него – улыбка матери, ее нежное бормотание, потом игрушки, игры. Понемногу игры со сверстниками уводят от материнской юбки, но ближайший мир – это мир сказки, где все во всем и границы между предметами еще не застыли, еще не стали жесткой реальностью, не знающей взмаха волшебной палочки.
Приходит злое время и… суровое знание. Подростки делятся на стайки мальчиков и девочек, каждый утверждается в своей инаковости, своем первенстве. И вдруг сквозь все разрывы пробиваются нежные звуки скрипки, неожиданная радость прикосновения руки к руке. Культура подсказывает ритуал любви. Но половой голод все ломает, рушит своей грубостью. Если этого не случилось, если всплывает память о материнской ласке, о музыке любви, складывается нежная страсть: влюбленность связывает душу с душой, сердце с сердцем, и сердце подчиняет гормоны ритуалу.
Шопен посылает Жорж Санд ноты ноктюрна, в котором запечатлена проведенная с ней ночь. В самом деле, бывает музыка прикосновений, легких, как пух одуванчика. Она связывает душу с душой, без всяких клятв. Надсон не прав: хорошо не только утро любви. Хорош и полдень, и закат. И хороша нежность бабушек к своим внукам. Фрейд ошибся, сводя все импульсы к либидо. Нет никакого либидо в нежности матери и ребенка, бабушки и внучки. Либидо возникает в положенное ему время и дает новый толчок нежности, создает новое поле нежных ласк. Но в круговороте нежности и страсти нельзя выделить либидо как главное. Нежность начинается с утробы и продолжается до могилы.
