Psychologies: Вам не кажется, что борьба с разводами выглядит немного старомодной? Сейчас ведь принято легко менять партнеров, разве нет?
Курт Халвег: Да, в каком-то смысле мой подход следует признать устаревшим. Но, с другой стороны, хорошие отношения с близкими остаются одной из главных жизненных целей для множества людей. Рискну даже предположить, что для большинства. А меняя партнеров в поисках лучшего варианта, можно утратить навык выстраивания отношений. Ведь отношения – это совсем не только позитивный опыт. Мы неизбежно сталкиваемся и с неприятными моментами – так было и всегда будет. И это касается не только брака. Родители стареют и нуждаются в уходе, у детей возникают трудности в школе или в общении со сверстниками, у нас у самих случаются, допустим, проблемы на работе – все это неизбежно. И в такой ситуации особенно необходим человек рядом, на которого можно положиться. Тот, кто надежен, кто нас знает и заслуживает доверия. Если человек беспрерывно меняет партнеров, это значит, что он фокусируется только на позитивной стороне и снижает свой «иммунитет» по отношению к сложностям жизни. Ему становится труднее на них реагировать. Во-первых, потому, что у такого человека нет навыка решения проблем. Представим, что кто-то из родителей заболел. Логика «смены партнеров», о которой вы упомянули, диктует очевидное решение – быстро найти себе новых, здоровых родителей, так? Но это невозможно. А во-вторых, в трудной ситуации возникает риск остаться без поддержки близких.
Но ведь смену партнеров можно объяснить как раз желанием найти того самого, настоящего, который сможет быть нам опорой?
К. Х.: Объяснить можно. Но разводы входят в привычку. И вероятность развода, как правило, во втором браке выше, чем в первом. Мой опыт свидетельствует именно об этом. И еще о том, что если вам нужен надежный, близкий человек, то придется потрудиться над отношениями. А не ждать, что он однажды встретится – абсолютно идеальный и полностью готовый к этой роли. И наконец, у такого подхода к браку есть еще один недостаток – он чрезвычайно индивидуалистический. Так рассуждают люди, которые думают главным образом о себе. Я же в своей работе стараюсь думать прежде всего о детях. Они-то не могут поменять родителей. И почти никак не могут на них повлиять. Но они страдают из-за родительского поведения, из-за отношений родителей между собой. И от разводов – это вне всякого сомнения. Развод родителей становится причиной множества проблем у детей – от ухудшения успеваемости и отношений со сверстниками до трудностей в паре, когда выросшие дети начинают создавать свои семьи.
«Иногда приходят двое на вечеринку – и будто дверцу морозильника открыли… терапия может многое, но не может вернуть любовь»
Следовательно, благодаря навыкам общения, полученным во время психотерапии, партнеры преодолевают не только кризис в браке, но и другие трудности в отношениях?
К. Х.: Мне очень хотелось бы в это верить. И я часто слышу от тех, кто проходит у меня терапию, очень интересные признания. Они говорят, что наша работа учит их многому не только в том, что касается брака. Они учатся управлять коммуникацией, особенно в конфликтных ситуациях. Учатся слышать партнера и выражать свои мысли. И это работает не только с партнерами по браку. Например, я часто слышу от клиентов, что лучше становятся их отношения с детьми и с коллегами. Это, конечно, очень приятно.
Олег Ивик
«История разводов»
Прочтя название, нельзя не вспомнить остроту непревзойденного Оскара Уайльда: «Разводы совершаются на небесах»! С ним неожиданно соглашаются авторы (Олег Ивик — коллективный псевдоним Ольги Колобовой, журналиста и археолога-любителя, и Валерия Иванова, программиста и историка-любителя).
Зависит ли успех психотерапии от культурного уровня, образования партнеров?
К. Х.: Это очень важный вопрос. Большинство пар, которые ко мне обращаются, представляют средний класс, что подразумевает определенный уровень образования и культуры. Но я веду терапию и с партнерами, у которых рабочие специальности. Зачастую они понимают мой посыл быстрее, чем более образованные люди. Они прямо так и спрашивают: «Что нам теперь нужно сделать?» И делают, и добиваются результата! Представители же среднего класса то и дело спорят, интересуются, так ли необходимы те или иные действия, подвергают их сомнению. Главное отличие – в характере коммуникации в таких парах. Пары с невысоким уровнем образования меньше полагаются на слова: действия для них красноречивее и ценнее слов. И если в такой паре муж начинает вдруг помогать жене, когда она об этом не просит, или женщина отказывается от своих привычек, которые травмируют ее партнера, то эффект от этих действий нередко превосходит ожидания. И, возможно, даже превосходит эффект слов в парах с более высоким культурным уровнем. Это ценный сигнал о том, что мужчина (или женщина) по-настоящему заботится о партнере. Поэтому скорее можно говорить о разном стиле общения в парах из разных социальных слоев, а общие закономерности работы во время психотерапии остаются в силе.
Существует ли граница, за которой развод становится неизбежен?
К. Х.: И да и нет. Есть признаки, которые позволяют с той или иной степенью точности предсказать судьбу пары. Мы знаем, например, что схожесть характеров и ценностей, более высокий образовательный уровень снижают риск разводов. А развод родителей, несчастливое детство, неблагоприятные условия жизни – повышают его. И все же это лишь статистика, большие числа. Сложно точно сказать что-либо в каждом отдельном случае. Мне приходилось работать с парами, про которые я думал: «Их отношения не могут кончиться ничем хорошим». В самом деле, мужчина и женщина разговаривают между собой так, как я бы с бродячей собакой не позволил себе общаться! А потом вдруг что-то происходит – и у них все оказывается в порядке! А бывает и наоборот. Приходит пара, и я думаю: «Ну, 5–6 сессий, и они решат свою проблему». А они через эти самые 5–6 сессий принимают решение расстаться. Знаете, что интересно? Если партнеры громко и часто ссорятся, если они ведут себя агрессивно по отношению друг к другу, это не обязательно плохое предзнаменование. Ведь они эмоционально вовлечены в отношения, и это важно. Гораздо хуже, когда эмоций нет, когда пара словно из холодильника. Знаете, приходят двое на вечеринку – и такое ощущение, как будто дверцу морозильной камеры открыли… Психотерапия может многое, но не может вернуть любовь. А пока есть эмоции, есть надежда.
Обманутые ожидания
- 75% мужчин и 84% женщин признаются в том, что брак не оправдал их ожиданий.
- 55% первых браков в США и 40–45% первых браков в Австралии, Великобритании и Германии заканчиваются разводами.
- Вероятность расставания партнеров, имеющих ребенка, выше, если их отношения не зарегистрированы официально. 35% таких пар разводятся в первые пять лет после рождения ребенка (Лишь 9% супругов, чей брак зарегистрирован официально, разводятся в такой же ситуации).
- Около 70% разведенных вступают в повторный брак в течение первых трех лет.
Из материалов исследований, представленных Куртом Халвегом на семинаре в Москве.
Эмоции же могут выражаться по-разному. Вот в русском языке до сих пор бытует поговорка «бьет – значит, любит».
К. Х.: О, нет, определенно нет! Физическая агрессия – одно из самых сильных унижений в партнерских отношениях. Это то, чего следует избегать всеми способами. Уже потому, что, занося руку на партнера, вы наносите удар и по своим детям, которые всегда в эпицентре таких конфликтов и никак не могут избежать травмы. Любой человек непременно должен научиться разрешать конфликты без применения физической силы. К счастью, наше общество, как мне кажется, движется именно в этом направлении. Например, телесные наказания воспринимаются в развитых странах как дикость, а у нас в Германии вообще запрещены законом. (Хотя, конечно, иные родители все равно их практикуют.) То же самое должно распространяться на отношения в паре. Есть три типа ситуаций, когда партнеры прибегают к насилию. Первая – психически неуравновешенные и импульсивные люди, не способные контролировать поведение. Вторая – антисоциальные индивидуумы, для которых насилие является формой доминирования, демонстрации власти. И третья – это ситуация, когда насилие становится следствием постоянно подогреваемого конфликта и в какой-то момент кажется единственным способом взять в этом конфликте верх. Так вот, психотерапия пар, видимо, наиболее эффективна в третьем случае. Когда я сталкиваюсь с физическим насилием в паре, с которой работаю, мне приходится прекращать терапию и направлять партнера, инициирующего агрессию, в психотерапевтическую группу, где психолог решает именно этот вопрос. У меня в кабинете пара может пообещать никогда не прибегать к насилию. Но нет никакого способа узнать, что в действительности происходит между ними дома. Цель терапии – помочь двоим открыться навстречу друг другу, говорить о том, что им нравится или не нравится, высказывать свое отношение, свои эмоции. И я никак не могу предотвратить последствия, если, например, муж воспримет сказанное женой во время сеанса слишком болезненно и дома решит поквитаться. В этом серьезная опасность: большая открытость ведет и к большей уязвимости.
В чем особенность психотерапии пар на грани развода?
К. Х.: Самое важное здесь – характер взаимодействия с парами. Терапия пар – не настолько структурированная и формализованная область, как, например, классическая психотерапия. И если классический психотерапевт работает с клиентом, условно говоря, откинувшись на спинку кресла, с парой так не получится. Когда перед вами двое людей со своим клубком проблем, готовые каждую секунду сорваться в ссору, вы не можете просто наблюдать. Вы должны быть постоянно включены, готовы вмешаться и направить события в нужное русло. То есть сидеть вам приходится, подавшись всем телом навстречу паре, которая перед вами. Это трудно, это получается не у всех психотерапевтов.
А в собственной семейной жизни вам приходилось использовать свой метод?
К. Х.: Об этом лучше спросить у менее заинтересованного лица. У моей жены, например. Могу сказать, что у меня один-единственный брак. Впрочем, это вряд ли что-то говорит о методе. Потому что, например, один мой коллега, долго работающий вместе со мной, развелся за это время уже четыре раза.
Благодарим Якова Кочеткова, президента Ассоциации когнитивно-бихевиоральных терапевтов, за организацию этого интервью.
