И действительно, мне удалось придумать целый список преимуществ, которые приносило мне это неудобство: мне приходилось все записывать (так как слова ускользали от меня), много придумывать (когда я не могла процитировать точно), постоянно меняться (так как я не могла положиться на усвоенное) и быть спокойнее (я быстро забываю о невзгодах). Конечно, этот список имеет значение только для меня. Но урок я усвоила. Теперь, наблюдая поступки, которые кажутся человеку предосудительными, я склонна искать в них косвенные преимущества. Мне не всегда удается их найти, но это неважно. Зато каждый раз я могу увидеть проблему в новом свете.
Можно, например, вспомнить результаты опроса, проведенного в 53 странах и посвященного «экономическим перспективам» (1). Согласно этому опросу, французы остаются самыми закоренелыми пессимистами, оставляя далеко позади афганцев и бангладешцев, живущих, как всем известно, на земле обетованной. Еще можно подумать о том, что мнение 61% французов об экономических трудностях, которые их ожидают, обусловлено исключительно трезвым взглядом на жизнь. Но то, что жители Франции оказались на 4-м месте из 53 по шкале пессимистического отношения к «перспективам лично для себя», уже менее объяснимо. Кроме того, нам также сообщают, что Франция остается самой посещаемой туристами страной мира: стало быть, жить там должно быть не так уж и плохо, правда?
Пессимизм, действительно, негативное чувство, и я почти уверена, что где-то читала, будто средняя продолжительность жизни оптимистов больше, чем у всех остальных. Тем не менее, сказала я себе, у столь неприятного чувства, как пессимизм, тоже должны быть косвенные преимущества. Какие же? Я вижу два: пристрастие к тактике наименьшего сопротивления и представление о себе как о людях более здравомыслящих, чем остальные. Пессимисту остается только поддаться своему мрачному настроению, в то время как оптимизм требует затрат энергии на коррекцию намеченного плана, на регулярную переоценку себя, своих решений и своей позиции, — все это как раз и делает жизнь достаточно хорошей, чтобы можно было продолжать быть оптимистом, то есть считать, что такой хорошей она и останется. Второе косвенное преимущество состоит в том, что пессимист часто производит впечатление более умного человека, чем оптимист. Уж его-то не проведешь, он все прекрасно понял, и, «поверьте мне, моя дорогая, жизненный путь не усыпан лепестками роз». Он торопится обвинить оптимистов в отсутствии дальновидности, даже в некоторой наивности. Он не знает, что оптимизм нужно заслуживать, работать над ним, совершенствовать его. Оптимизм как счастье: за него нужно бороться.
1. Опрос «Голос народа» (Voice of the People), проведенный компанией BVA-Gallup International с 11 октября по 13 декабря 2010 года для журнала Le Parisien (3 января 2011 года).
