Наше стремление уединиться может выражать протест или обиду, а может быть проявлением тайных желаний или ожиданий, обращенных к другим людям.
БЫВАЕТ, МЫ ИЩЕМ ОДИНОЧЕСТВА, ЖЕЛАЯ ВСТРЕЧИ С САМИМ СОБОЙ. МЫ ИЩЕМ СЕБЯ НЕИЗВЕСТНОГО, «ДРУГОГО» ДЛЯ САМИХ СЕБЯ.
Но бывает и иной поиск одиночества: когда человек ищет встречи с самим собой. Не тем «собой», кого мы прекрасно знаем, кого ищем и находим в обращенных к нам оценках и суждениях других людей. Нет, мы ищем себя неизвестного, «другого» для самих себя. Я помню чувство смятения и беспокойства, которое испытал, когда в юности впервые отправился в горы в одиночку. Хотел ли я убедиться, что смогу оставаться наедине с собой, не ища своего отражения в глазах других, без их поддержки? Или я хотел узнать, смогу ли вынести самого себя и открыть в себе что-то новое? Хорошо помню, что к радости от внутренних открытий, случившихся в первые дни путешествия, примешивалась постепенно нарастающая тревога. К седьмому дню она уже явственно ощущалась как физическая сила, выталкивающая меня к людям. Дело было в Сванетии. Пойдя на компромисс с самим собой, я перебрался пониже, на берег небольшой горной речки, в двух километрах от которой проходила проселочная дорога. Каждый день я забирался на скалу, нависавшую над дорогой, и проводил в этом укрытии несколько часов с единственной целью – услышать вдалеке шум грузовика, предвкушать его приближение, с бьющимся сердцем встретить его и проводить глазами. Тогда я был уверен: тревога, заставлявшая меня часами ожидать редкую машину, была связана с чем-то неизвестным и пугающим внутри меня. Может быть, оставшись один на один с природой, я боялся раствориться в ней и потерять себя? Если так, то через грузовик я инстинктивно прикасался к миру мужчин, чтобы получить символическую поддержку от отца в своих неосознаваемых в то время весьма конфликтных взаимоотношениях с матерью-природой. Тот опыт в Сванетии оказался первым шагом к пониманию того, что смысл состоит не в том, чтобы «победить» природу, доказать ей свое право на самостоятельное существование, право на жизнь в одиночестве – «без матери», и не в том, чтобы слиться с ней в единое целое, стать ее частью. Смысл заключается в том, чтобы, опираясь на силу отца, обрести способность жить, принимая свою внутреннюю природу и развивая свое «Я».
Не обязательно уходить в горы, чтобы встретиться с собой. Каждый из нас нуждается в этих встречах. Не для того, чтобы очистить сознание от мыслей и чувств, как в буддийской медитации. Скорее для того, чтобы обогатить свою жизнь новыми смыслами. Смыслами, которые можно найти только внутри себя.
