Кто точнее самого режиссера мог бы их назвать? Три вопроса о картине я задала Вонгу Кар-Ваю во время Берлинского фестиваля, на котором тот был председателем жюри, а его «Великий мастер» стал фильмом-открытием и объективно – одним из самых интересных в программе фестиваля.
1. Почему автор «Любовного настроения», мастер экранного изображения зыбких состояний и ломких чувств, сделал фильм о боевых искусствах?
Вонг Кар-Вай: С «Настроением» было просто: его герои существовали в своем чувстве – взаимной тяги, неосознаваемого иррационального запрета – будто в трансе. И образ фильма, его изображение ближе всего к этому состоянию. Но в своего рода трансе, в драйве воли к жизни и искусства боя пребывал и герой «Мастера». Его транс труднее передать адекватно. Чем? Полетным балетом ударов? Разлетающимися каплями дождя в замедленной съемке? Это уже было у мастеров фильмов боевых искусств – они научились замедлять мгновение эффектного удара. Я вынужден был искать образ фильма, его ткань, из которой кроил и сшивал историю.
2. И кажется, этой тканью стала самостоятельная драматургия света и тени, цвета и контраста в кадре…
В. К.-В.: Для меня «боевое искусство» следует произносить со смысловым ударением на «искусство». Да, я делал фильм о конкретном человеке, в конкретное время, в определенном месте – об Ип Мане, тренере легендарного Брюса Ли, в Китае и Гонконге в 40–60-е. Но главным образом я делал фильм о… художнике.
3. Но знаете, кун-фу и вообще боевые искусства в сознании не-поклонников – инструменты насилия. Для вас это не проблема?
В. К.-В.: И поэтому мой фильм не байопик и не фильм об умениях-мастерстве. Он о философии этого своеобразного искусства и его кодексе – художнической! – чести.
В ролях: Тони Люн, Чжан Цзыи.
В прокате с 30 мая.
