Я выросла на Дальнем Востоке, но всегда знала, что перееду в Москву, откуда родом мама, бабушка и прабабушка. Еще я хотела работать в издательском доме, который выпускает мой любимый журнал Elle. И все это сбылось: я перебралась в Москву, через год попала в тот самый издательский дом в отдел рекламы.
Спустя какое-то время узнала, что жду ребенка. А стать мамой было моей заветной мечтой: девочкой я фантазировала, что у меня будет много своих детей, да я еще заберу всех малышей из детского дома, даже продумывала план, как это сделать. В общем, узнав, что беременна, я поняла: теперь у меня есть все и я буду совершенно счастлива. Сразу же стала ходить, гордо выпятив живот, и удивлялась, что мне в метро не уступают место.
Я была на третьем месяце, когда мы с мужем поехали в отпуск на Дальний Восток. И там попала в аварию: машина перевернулась, но я не потеряла сознание и сразу поняла, что сломала позвоночник. Не знаю, был ли у меня шок. Во всяком случае, я не закатывала никому истерик, не заламывала рук, вопрошая: «Как мне теперь жить?» В реанимации первый мой вопрос врачам был: «Что с ребенком?» Оказалось, что с ним все в порядке.
— Леша, будем бороться, — сказала я мужу.
— Я с тобой. Боремся. Все будет хорошо, — ответил он.
У меня была одна цель — сохранить ребенка, хотя врачи советовали прервать беременность. Мы вернулись в Москву, и дальше просто шла ежедневная борьба. Все оставшиеся до родов месяцы я лежала, мне не разрешали садиться. Раньше я занималась йогой — теперь она меня просто спасала. С первого дня в реанимации я делала дыхательные практики, асаны. То, что не могла физически, — выполняла мысленно, и это работало! Благодаря йоге я прошла этот путь без обезболивающих, они были бы вредны ребенку.
Когда родилась Тая, у меня появилась новая цель — освоить коляску и научиться все делать самой: ухаживать за ребенком, вести дом. Не быть никому обузой, не быть иждивенцем. Сделала все для того, чтобы меня не жалели. Вышла на работу через полтора года. Я стала очень независимым человеком на коляске.
Было бешеное желание восстановиться, чтобы снова стать такой, какой Леша взял меня в жены
Принять себя в новом обличье оказалось тяжело. Я была красивой, высокой, длинноногой, обожала танцевать. И где теперь эта красавица, которая стоит на ногах? Я отворачивалась от зеркал. Раньше мы с мужем все время обнимались, держались за руки. А теперь он стоит — я сижу, мы не можем прижаться друг к другу, я не могу на него запрыгнуть, как бывало. Молодая же еще, много страсти, легкости внутри — и вдруг сидишь, как памятник.
Было бешеное желание восстановиться, чтобы снова стать такой, какой Леша взял меня в жены. Я чувствовала, что и он, и все близкие ждут, когда я встану. А я очень ответственный человек, не могу подвести семью! Мы перепробовали всевозможных врачей, целителей, знахарей, я ежедневно убивала себя в спортзале. В ожидании чуда жила четыре с половиной года.
А потом отправилась в Саки, это город, куда со всего мира приезжают на реабилитацию спинальники — те, кто получил травму позвоночника. Меня окружали люди на колясках. До этого я на инвалидов смотрела со стороны: есть они, а есть я. Они смирились, а я не сдамся. А тут увидела, что они живут полной жизнью: влюбляются, рожают детей, радуются, ходят по барам и дискотекам.
Эти люди не знали меня той, прежней, принимали такой, какая я есть. У меня появились подружки, мне дарили цветы, мы устраивали костюмированные вечеринки, было так весело! Я поняла: и что такого, что я на коляске? Да это мой трон! Это было озарением. Не надо жить ожиданием! Я и так молодая, красивая, счастливая!
— Все, больше не хочу ждать чуда, — сказала я мужу, вернувшись домой. — Верю, что когда-нибудь оно случится благодаря прогрессу медицины и по воле Божьей. Но я хочу себе счастья здесь и сейчас.
— А не в том дело, что ты уже привыкла к своей коляске? — спросил он.
— Нет. Я наконец приняла себя, и мне хорошо.
А буквально через несколько месяцев я попала в Рим на конкурс «Мисс мира» среди колясочниц и приехала оттуда с короной. Вот насколько важен этот момент принятия! Я просто светилась изнутри, поэтому меня и выбрали. С тех пор я много раз сидела в разных жюри и знаю: побеждают те, у кого внешняя красота совпадает с внутренней наполненностью.
После конкурса жизнь круто изменилась. Люди стали обращаться ко мне за помощью, возникли разные социальные проекты. Я получала до 150 писем в день: от инвалидов, которые отчаялись, от родителей тяжелобольных детей. Сначала пыталась ответить каждому как можно искренней, но поняла, что не тяну ни физически, ни психологически: невозможно принимать на себя столько боли.
Тогда возникла мысль создать Фонд для помощи инвалидам. Эта работа невероятно меня захватила. Я организую форумы, выступаю с мотивационными лекциями по всей стране. У меня жизнь распланирована на год. Иногда смотрю расписание на месяц и пугаюсь: столько перелетов! А я так устала, мне бы отдохнуть… Ведь я живу с постоянной болью: ноги, спина — все болит. Но я не могу идти у нее на поводу. Ведь инвалиду так просто уйти в пике: начал себя жалеть — проиграл. Я этого не позволяла, я уже в коляске сумела построить с нуля новую жизнь. Поэтому говорю себе: «Так, собралась и поехала!»
Если бы не травма, я жила бы обычной жизнью. Но теперь в моих силах влиять на множество людей
Иногда прилетаю домой на несколько часов, заново собираю чемодан — и опять в дорогу. Сегодня Астана, завтра Нижневартовск, послезавтра Ростов-на-Дону. Я знаю, что меня там ждут.
На моих лекциях и среди моих подписчиков в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) большинство — люди без физических недостатков. Они просто утратили вкус к жизни. И я учу их ценить каждую минуту, говорю: все возможно, вы можете начать с любой точки! Я же смогла. Это всегда наш выбор — страдать или действовать. И мне потом говорят и пишут, как мои слова переворачивают сознание. Если бы не травма, я жила бы обычной жизнью. Но теперь в моих силах влиять на множество людей. Это окрыляет. Чем больше я отдаю, тем больше у меня энергии.
Последние годы я никак не могла надышаться этой прекрасной жизнью. Я решила всему, что ко мне приходит, говорить «да!». Поэтому я первая в России из колясочниц поехала на лыжах, прыгала с парашютом — участвовала в соревнованиях во Франции. Жизнь дает — надо брать.
Мне иногда говорили: у вас же дети, не надо ли себя посвятить им? А я отвечала: да, я мама, но я еще и человек. Если засяду дома, изведу близких своей неуемной энергией и нереализованностью. И муж это понимает. Мы друг друга поддерживаем, например, без его помощи я бы никогда не взялась за Фонд.
Девчонки мои, конечно, скучают по мне. Если вдруг я в Москве, но не забрала Таю из школы, она обижается. Алексе еще двух нет, и я вижу, как ей не хватает даже тактильного контакта со мной: когда я дома, она в меня просто вцепляется. Я очень рано начала ее оставлять, и она этот разрыв остро чувствует...
Перед Новым годом я задала себе вопрос: чего тебе, Ксюша, еще не хватает? Расчертила карту своей жизни, посмотрела и поняла: мне еще нужно работать над тем, какая я жена и мама. Уже можно себе позволить никуда не нестись, управлять Фондом дистанционно, тем более команда у меня отличная. Сказала своему директору: следующий год планируем по-другому. Я буду больше времени проводить с семьей. Мне тогда и в голову не приходило, что меня ждет третья беременность. Но это случилось: 1 октября у нас родился сын. И теперь хотелось бы хоть немного побыть просто мамой.
