Сложно представить, как можно думать только о работе. Но для Джанни Мартини это нормально: он не устает говорить о вине, о тонкостях виноградного дела, нюансах ферментации, выдержки. Он выглядит так, будто приехал в Россию потусоваться на каком-нибудь светском рауте – в джинсах с пиджаком и легкой белой рубашкой, с небрежной щетиной. Однако у него только час времени – дальше еще одно интервью, а потом он улетит обратно.
Компания, которой руководит Джанни Мартини – пусть фамилия не вводит вас в заблуждение, никакой связи со знаменитым брендом, – базируется в Пьемонте. Это самое крупное частное хозяйство во всей Италии. Каждый год они продают десятки миллионов бутылок вина по всему миру. При этом компания остается в руках одной семьи.
«Для Италии обычное дело», – усмехается Джанни. Здесь традиции ценят не меньше, чем умение считать цифры. Мы поговорили с ним о любви к работе, работе в семейном окружении, приоритетах и ценностях.
Psychologies: В вашей семье вином занимаются уже несколько поколений. Можно сказать, у вас не было выбора?
Джанни Мартини: Я рос в регионе, где виноделие – целая культура. Вы знаете, что это такое? Ты не можешь с этим не сталкиваться, вино постоянно присутствует в твоей жизни. Мои воспоминания детства – это приятный холод погреба, терпкий запах брожения, вкус винограда.
Все лето, все теплые и солнечные дни я проводил в виноградных рощах с отцом. Меня так увлекала его работа! Это была какая-то магия, я смотрел на него как завороженный. И я не единственный, кто мог бы сказать о себе такое. У нас вокруг много компаний, которые занимаются производством вина.
Но не все они достигли таких успехов...
Да, но и наш бизнес рос постепенно. Ему всего 70 лет, и я принадлежу ко второму поколению владельцев. Мой отец, как и я, проводил много времени в погребах и виноградниках. Но потом началась война, он пошел воевать. Ему было всего 17 лет. Думаю, война закалила его, сделала твердым и решительным. А может, он таким и был.
Когда я родился, производство было ориентировано на местных. Отец продавал вино даже не в бутылках, а в больших бадьях. Когда мы начали расширять рынок и выходить в другие страны, я как раз учился в энеологической школе.
Это что за школа?
Там изучается виноделие. Мне было 14 лет, когда я поступил. В Италии после семи лет начальной и средней школы идет специализация. Я уже тогда понимал, что мне интересно. Потом, после окончания школы, начал работать с отцом. Компания занималась и вином, и игристым. Вина продавались на территории Германии, Италии и Англии. Мне приходилось многое узнавать на практике.
Работать с отцом было испытанием?
Два года мне приходилось завоевывать его доверие. У него был непростой характер, к тому же на его стороне был опыт. Но я шесть лет учился этому искусству и кое-что понимал лучше. За три года я смог объяснить отцу, что нужно делать, чтобы наше вино стало еще лучше.
Например, традиционно брожение вина происходит с помощью дрожжей, которые вырабатываются сами. А я специально отбирал дрожжи и добавлял их, чтобы вино становилось лучше. Мы всегда встречались и все обсуждали.
Отец доверял мне, и через десять лет вся экономическая сторона дела была уже на мне. В 1990 году я убедил отца увеличить вложения в компанию. Через четыре года он умер. Вместе мы проработали больше 20 лет.
С открытием международного рынка компания уже не могла оставаться уютным семейным делом? Что-то ушло?
В Италии любая фирма – маленькая или большая – все равно остается семейной. Наша культура средиземная, здесь очень важны личные связи. В англосаксонской традиции создается небольшая компания, потом холдинг, хозяев становится несколько. Все это достаточно обезличено.
Мы стараемся сохранить все в одних руках, всем заниматься самостоятельно. Такие крупные производители, как Ферреро и Барилла, – до сих пор абсолютно семейные компании. Все передается от отца к сыну в буквальном смысле. У них даже нет акций.
Когда я в 20 лет вошел в компанию, много занимался структурой. В 1970-х годах мы стали расширяться, я нанимал много людей – бухгалтеров, продавцов. Сейчас это компания с «широкими плечами» – четко структурированная, с отлаженной системой. В 2000 году я решил создать новый бренд – Canti. По-итальянски это значит «песня». Эта марка олицетворяет современную Италию, которая живет модой, дизайном.
Это вина радостные, энергичные, с чистыми богатыми ароматами и вкусами. Я с самого начала хотел дистанцироваться от старых итальянских столпов, от регионов, которые всем хорошо известны. У Пьемонта огромный потенциал для инновационных, молодежных вин. Я хочу предоставить потребителю качество, которое выше всего того, что доступно по той же цене.
Мир Canti – это сочетание утонченного стиля, древних традиций и типично итальянской радости жизни. В каждой бутылке – жизненные ценности Италии: страсть к вкусной еде и доброму вину, чувство принадлежности и увлечение всем прекрасным.
Что все-таки важнее – прибыль, логика развития или традиции?
Зависит от случая. Ситуация меняется и для Италии тоже. Меняется сам менталитет. Но пока все работает, я дорожу нашей самобытностью. Например, у всех есть дистрибьюторы, а мы сами распространяем нашу продукцию. В других странах есть наши отделения, работают наши сотрудники.
Мы всегда подбираем руководителей подразделений вдвоем с дочерью. Она только недавно закончила школу моды в Милане по специальности «продвижение бренда». И я попросил ее работать вместе со мной. Теперь Элеонора отвечает за глобальную имиджевую стратегию бренда.
Она сама придумала и сняла ролики, сама подобрала моделей. Во всех аэропортах Италии реклама, которую создала она. Я ввожу ее в курс дела. Она должна знать все отрасли: экономическая, подбор персонала, работа с поставщиками. У нас очень открытые отношения с дочерью, мы обо всем разговариваем. Не только на работе, но и вне.
Как бы вы описали, что самое важное в итальянском менталитете?
Думаю, это все-таки наша опора на семью. Она всегда на первом месте. Семейные отношения лежат в основе компаний, поэтому мы всегда с такой любовью относимся к своему делу – все это передается вместе с любовью и заботой. Но если моя дочь решит уйти, заниматься чем-то другим – почему нет. Главное, чтобы она была счастлива.
