«Любой пишущий человек признается вам, что писать стыдно. Даже если он привык, даже если он печатается, в глубине души у него сидит ощущение сакральности этого процесса. Всем нам знаком образ застенчивого сутулого юноши, готового провалиться сквозь землю, когда учитель или плохие мальчишки с криком «А это что? Стихи?!» выхватывают у него сокровенный блокнот. А он шепчет: «Отдайте!..» Потом идут титры «Прошло двадцать лет», и вот уже на экране импозантный успешный поэт, писатель или журналист раздает автографы. Но этот стыд никуда не уходит. Он просто сидит внутри, он притупился, как у стриптизерши, каждый день являющей миру наготу за деньги. Просто такая работа, просто научился справляться.
Я – главный редактор журнала MAXIM. У меня за плечами сотни статей, рассказы, сценарии. Я пишу всю жизнь и всю жизнь немного этого стесняюсь. Меня хвалят, я люблю это дело, больше ничего толком и не умею, но все равно, все равно… Особенно перед старыми друзьями. Может быть, я и не могу писать без иронии потому, что она как-то извиняет мою писанину – это, мол, так, не всерьез.
И даже когда ты привыкаешь к публицистике и уже почти не краснея говоришь: «Я журналист», – признание в том, что ты написал роман, все равно дается с трудом. Ну ладно статьи, но роман! Стриптизерша двадцать лет танцует топлес, и вдруг надо снять трусы. Все уже давно кричат: «Отлично, детка! Шикарно танцуешь! Снимай уже эти трусы!» И ты, не переставая улыбаться, наконец стаскиваешь их, кидаешь в толпу, и вот сейчас нужно посмотреть в зал и не забыть игриво вильнуть бедром. Никто не замечает моего позора? Тогда продолжаем танцевать!
Приключения дизайнера
Антон Опушкин – молодой человек, плывущий по течению жизни. Но все меняется, когда он влюбляется в чужую жену… История, которая может произойти с каждым, стоит только сделать шаг в сторону с проторенной дорожки.
Александр Маленков «Красные огурцы» (АСТ, 2015).
Подробнее на сайте krasogur.ru
И, продолжая игривую аналогию, как каждая красивая женщина в глубине души мечтает стоять голой на сцене под аплодисменты (а мой опыт редакторства мужского журнала дает мне право на это обобщение, поверьте), так и любой пишущий человек мечтает написать роман. И конечно, напечатать его, и видеть на полках книжного магазина, и думать, проезжая мимо книжного магазина, что вот тут между Толстым и Чеховым продается мой роман. И представлять тираж – эту груду книг со своим именем на обложке… Я занимался этим всю жизнь. Представлял. Но, отравленный в юности фразой Жванецкого «писать, как и писать, нужно, когда уже не можешь», ждал, когда уже не смогу. А журналистика, надо вам признаться, такая вещь, которая прекрасно удовлетворяет графоманский зуд. Не можешь не писать? Так садись и пиши «15 способов приготовить машину к зиме», вон уже выпускающий редактор названивает, журнал пора сдавать, а ты еще текст не прислал.
Я проверял каждый год, каждый день – могу я еще не писать роман? И каждый раз убеждался, что запросто. Значит, ждем дальше. Да и детский вопрос «О чем писать?» тоже не получал внятного ответа. Подразумевается, что ты проживаешь жизнь и что-то про нее понимаешь. Что-то такое, что не поняли другие, что до тебя никто не формулировал словами. Вот он – роман! А я, чем дольше жил, тем яснее понимал, что самым честным высказыванием про нашу жизнь было бы молчание. Многозначительное такое молчание с пожиманием плечами. Но нельзя же выпустить роман из пустых страниц с ремаркой в начале – «Автор пожимает плечами».
В какой-то момент я уже решил, что этого не произойдет никогда. Так и останусь пишущим человеком, который не написал роман. Ну и слава богу, и без меня информационное пространство замусорено до предела. Будем считать, что это мой маленький вклад в русскую литературу – «он хорошо пожил, но главное – он поборол соблазн создать и распространить еще один никому не нужный текст в 300 000 знаков». Чехов и Толстой благодарно глядят на героя с фасада школы. Даже как-то легче стало жить, как будто развязался какой-то узел в душе.
И вдруг – бац! – я его написал. Роман. Случайно. Просто сел писать очередной сценарий, который наверняка отвергнет продюсер, и через неделю понял, что это роман. И остановиться уже не смог.
Так я превратился из человека, который не написал, в человека, который написал. Для большинства людей это странное деление, но один процент населения меня поймет. И позавидует. Не самому роману, художественные достоинства которого даже для меня под большим вопросом, а факту. Знаете, сколько их, нас, графоманов, которых точит раздражение от того, что их фамилии нет в системе поиска «Дома книги»? И что сайт Ozon на эту фамилию выдает «По вашему запросу ничего не найдено»? Много их таких. Куда больше, чем мечтающих написать оперу или картину или снять фильм. Потому что для фильма нужен труд сотни посторонних людей, оперу могут испортить бестолковые музыканты, а картину… Да кому сейчас нужны картины, о них и мечтать не интересно. То ли дело роман… В писательском труде заложен соблазн индивидуального волшебства. Священнодейства в башне из слоновой кости. Попробуй-ка снять фильм, не вылезая из этой башни. Прочие подвиги требуют образования, справки из профильного вуза. А писатель – это Емеля. Лежал-лежал на печке и вдруг по щучьему веленью достал из головы роман. Красота! Есть только ты и лист бумаги. И рукопись, венец трудов. И дальше – лавры, лавры… Очень соблазнительная и легкая мечта.
Такая легкая, что ее очень просто откладывать на потом. Вот сейчас поднаберусь жизненного опыта и уж как осчастливлю человечество! Тысячи и тысячи из нас лелеют мечту о романе. И сегодня все они, возможно куда более талантливые, позавидуют мне. Я сейчас не хвалюсь и ничего не рекламирую. То, что у меня получилось, – не шедевр хотя бы потому, что это, так сказать, жанровое произведение, юмористический детектив. Кто-нибудь слышал, чтобы юмористический детектив стал голосом поколения? Или отразил свой век? Или вывел героя своего времени? Я тоже не слышал. Но чтобы свершилось это громадное событие моей личной вселенной, мне пришлось съеживать космос своих амбиций до легковесной книжечки, с которой читатели в лучшем случае проведут несколько приятных часов. Да, я схитрил, обманул себя, иначе бы я до сих пор буксовал на первом абзаце, размышляя, как гениальнее сказать – «она дотронулась» или «она прикоснулась».
Да, возможно, мой роман слишком похож на сценарий, да что там говорить – он точно мог бы быть лучше (хотя я уверен, что так про свои произведения думают абсолютно все писатели). Но в нем есть одно главное, неочевидное неграфоманам достоинство – он есть. Он называется «Красные огурцы». Он лежит в магазине. И на сайте Ozon. И каждый может его купить и прочитать. И тут же забыть. Или задуматься: а ведь я тоже так мог бы! Какой-то там Маленков, редактор какого-то журнала, смог, чем я хуже?! Ничем. Наверняка смог бы. И испытал бы весь тот вихрь эмоций, который врывается в тебя, когда ты берешь и пишешь роман. Очень всем советую».
