«Мне важно работать честно»
Екатерина, 33 года, гинеколог, участник «итальянской» забастовки московских врачей
«Я всегда была далека от общественной деятельности и даже представить не могла, что буду открыто бороться за свои права. Среди медиков не принято протестовать, выносить сор из избы. И я тоже долго молчала, боялась, как все. Пока не поняла, что скоро из врача превращусь в робота. А я по натуре перфекционист. Если будущая мама ко мне пришла – она должна получить ответы на все свои вопросы и уйти от меня спокойной. Ведь 50% работы врача – это, по сути, психотерапия. Для того чтобы поговорить с пациенткой, нужно минимум 20 минут. Но с началом реформы здравоохранения время приема сократили до 15 минут, потом до 12. Рабочий день доходил до 9–10 часов, а еще работа с бумагами дома, дежурства по выходным. Я приходила домой выжатая как лимон.
От бессилия я не раз плакала, понимая, что не в состоянии работать так, как считаю нужным. А медицина, причем именно работа с беременными женщинами, – это главное дело моей жизни.
В какой-то момент я решила, что больше так мучиться не могу, и от отчаяния написала об этой абсурдной ситуации в трудовую инспекцию. Конечно, было страшно сражаться в одиночку, но страх ушел, когда я нашла единомышленников из профсоюза медработников «Действие». Наверное, мы рискуем, участвуя в этой «итальянской забастовке». Но я верю, что мы сумеем ситуацию изменить, верю, что нас услышат. И что в будущем, если мой сын придет в поликлинику, ему там действительно помогут».
«Я разрешила детям продать нашу московскую квартиру»
Надежда, 63 года, филолог, экскурсовод; дочери 38 лет, сыновьям-близнецам 28 лет.
«Когда моей старшей дочери было 27, а сыновьям по 17 лет, они захотели жить самостоятельно. После смерти бабушки у нас осталась однокомнатная квартира, и я переехала туда, а дети остались в нашей четырехкомнатной квартире. А еще через полгода они загорелись идеей жить в Подмосковье. Без продажи нашей городской квартиры это было невозможно осуществить. Я долго сомневалась и сама вряд ли продала бы квартиру, которую очень любила. Но в конце концов доверилась детям: мы сделали так, как они считали нужным. Думаю, решение пришло из моего детства – у меня были авторитарные родители, нам с сестрой они не доверяли, не интересовались нашим мнением. И уже тогда, в детстве, я пообещала себе: со своими детьми я буду вести себя иначе. Постараюсь уважать их желания, не стану препятствовать их выбору, даже если он покажется мне ошибочным. Ведь это их жизнь, пусть они ее проживают сами. К тому же я знала: если не поддержу их, могу потерять с ними контакт. Я предпочла сохранить отношения и рискнула дать им шанс. Сейчас я понимаю, что отъезд дал им импульс к самостоятельной жизни. Они устроили в своем доме гостиницу и занялись на какое-то время бизнесом. Правда, в финансовом отношении проиграли – квартиры вскоре значительно подорожали. Но для меня гораздо важнее, что они с юности научились отвечать за себя и свои поступки. И состоялись, каждый по-своему».
«Я выбрала помощь собакам»
Дарья, 30 лет, основатель фонда помощи собакам «Будем жить!»
«Первые собаки появились у нас с мужем в городской квартире. Они попадали к нам с улицы, из приютов, через интернет... Когда стало понятно, что семь псов для съемной двушки – это перебор, мы взяли два кредита и переехали за город. Мы решили брать только старых собак и инвалидов – тех, кто больше никому не нужен, для кого альтернатива – усыпление. Сейчас их у нас 40. Это члены нашей семьи. Они живут дома, гуляют на большом закрытом участке, едят качественный корм или «человеческую» пищу, получают медицинскую помощь. Для меня счастье видеть, как меняется их жизнь, когда они окружены комфортом и вниманием. И я нисколько не жалею, что ради этого проекта бросила карьеру оператора. Каждый человек хочет жить ради чего-то. Для меня смысл жизни – помогать. Конечно, когда кто-то из животных умирает, я впадаю в уныние, но это не такая уж большая цена за счастливые дни бок о бок с каждым из них. Мои собаки помогли мне примириться с тем, что я тоже умру...
Я чувствую, что мало кто меня понимает. То, чем я занимаюсь, часто называют блажью. Ведь вокруг много нуждающихся людей. Я с почтением отношусь к волонтерам всех фондов, помогающих людям. Особенно уважаю тех, кто помогает старикам и бездомным.
Но разве каждый из нас не вправе выбирать, кому помогать?
А если все время оглядываться на мнение других, можно прожить всю жизнь в рамках, которые определил не ты».
