Виктория Толстоганова: «Я хочу вновь прожить свое детство»

Psychologies: В жизни вы никак не выстраиваете имидж – избегаете косметики, яркой одежды. Вы делаете это сознательно?

Виктория Толстоганова: Да нет, специально я ничего такого не делаю. Во всяком случае, я никогда не «работаю на окружающих». Мне, например, совершенно все равно, как кто-то будет реагировать на мой наряд, если мне самой он нравится. Хотя обычно я прислушиваюсь к мнению мужа.

Вы чувствуете себя красивой?

В. Т.: Знаете, однажды, когда мне было лет тринадцать, я ехала в метро. Мимоходом взглянув на свое отражение в черном стекле, я почему-то подумала: «Надо же, какая я красивая!» С тех пор для меня не имеет значения, кто и в каких формах проявляет ко мне интерес. Напротив, до замужества я, как правило, сама обращала внимание на тот или иной «объект». И при этом никогда не придавала собственной красоте большего значения, чем она заслуживает. Ведь красота ни для кого не является абсолютной ценностью – разве что для журналов, которые специализируются на моде. В жизни понятие «красивый человек» предполагает не только привлекательную наружность, но и ум, доброжелательность, обаяние. Кстати, именно поэтому для меня и не имеет особого значения, как я выгляжу без косметики...

Вы как-то сказали, что для вас главное качество женщины – женственность. Что вы понимаете под этим словом?

В. Т.: Это внутренний настрой на мир, на гармонию с окружающими людьми. Он подразумевает какую-то тонкость восприятия, нежность. Но женственность вовсе не означает слабость.

В вас есть это качество?

В. Т.: Надеюсь, что да… хотя я часто ловлю себя на мужских мыслях. Я люблю мужчин, очень хорошо их понимаю и знаю про них многое – знаю как бы через себя, а не через их поступки. Кстати сказать, в детстве я коротко стриглась и просила бабушку называть меня Витей. А потом страшно обижалась, когда она забывала и называла Викой… Но коль скоро мне не суждено быть мужчиной, то от женского начала я отказываться не собираюсь. Я в этом смысле очень земной человек.

Тот мужчина, что живет в вас наряду с женщиной, с ней никогда не конфликтует?

В. Т.: У них там, по-моему, роман! (Смеется.) Что касается человеческих отношений, то мне очень нравится классическое сочетание мужского и женского начал. Нравится установка у женщины – на женственность, а у мужчины – на силу, которой хочется подчиниться.

В вашем окружении есть женщины, которых вы могли бы назвать идеалом с этой точки зрения?

В. Т.: Конечно же, есть. Вот, например, например… (Смеется.) Когда надо срочно сказать – никогда не вспомнишь! Ну, например, моя мама... Да-да, она безусловно женственна.

Вы похожи на нее?

В. Т.: Пожалуй, нет. Она лучше – мягкий человек, очень отзывчивый и тонкий. Всю свою жизнь она посвящала сначала нам – своим четырем дочерям, а теперь и моей Варваре. У нее непростая жизнь, но ее безграничная доброта и терпение меня всегда удивляли, восхищали. Я немного завидую этим ее качествам. Я далеко не так терпелива, как мама.

Вам нравится, как она вас воспитала?

В. Т.: Да. В ее воспитании все основывается на абсолютном понимании и самоотдаче. Мама никогда не была строга, требовательна к нам. Правильно ли это? Мне кажется, что к детям можно быть и построже. Хотя, наверное, доброта все же гораздо важнее, чем какие-то формальные ограничения. По крайней мере, если судить по моим младшим сестрам, которые живут сейчас вместе с мамой, – они любят ее какой-то невероятной любовью! Не могут прожить без нее ни дня. Мама много лет работала няней в одной семье. И девочка, которую она там вырастила, тоже называет ее «мамой» и любит до смерти. А вот я сейчас взяла и выкрала ее у всех своих сестер! (Смеется.) Отвезла к себе, чтобы она пожила с моей Варей, пока я снимаюсь.

Несмотря на то что вас воспитывали одни родители, вы с сестрами, кажется, не похожи?

В. Т.: Мы очень разные. Я вообще в нашей семье – как отрезанный ломоть. Так получилось, что между мной и второй сестрой – девять лет разницы. А между следующими – всего по три года. У них сразу наладилась какая-то своя жизнь. А я жила сама по себе. От меня не требовали никакого участия, да и я не особо стремилась помогать. Помню, пару раз бегала на молочную кухню – и все. Кстати, это тоже одно из проявлений маминого воспитательного принципа: отпустить каждого в свободное плаванье. Она никогда не указывала: делать только так, а не иначе. В моей семье все будет по-другому, это точно. (Смеется.) Я уже сейчас знаю, какие у Вари будут обязанности!

Ваш отец принимал участие в воспитании дочерей?

В. Т.: Папа обожает малышей: щенков, котят и маленьких детей. А когда дети вырастают, он уже не совсем понимает, что с ними делать.

Что в вас от него?

В. Т.: Сложный характер! (Смеется.) Нет, конечно, так говорить мы не будем. У меня просто есть характер.

Что самое лучшее дали вам родители?

В. Т.: Трудно сказать… В детстве мне всегда было хорошо, легко. Оно мне вспоминается картинками – вот мы идем за игрушками, вот катаемся на лодке… Там были внимание, забота… было весело! Наверное, поэтому, когда родилась вторая сестра, Валерия, я не испытала никакой ревности. Я просто не знала, что это такое. И дело не в возрастной разнице – мои сестры тоже никогда не ревновали друг друга. Видимо, мама настолько растворилась в каждом из нас, что нехватки любви не испытывал никто. А когда настал момент – я просто ушла из дома. Мне стала интереснее жизнь за его стенами. Я пропадала по 24 часа в сутки в театральной студии, репетировала, ездила на гастроли, а потом поступила в театральный институт. Сейчас, когда я выросла, я словно снова вернулась домой. С сестрами мы всегда поддерживали связь, но общение с мамой стало более тесным именно с рождением Вари. Сейчас мне необходима ее помощь, поддержка.

Чего вы больше всего желаете своей дочери?

В. Т.: Чтобы она была здоровой и счастливой. Была радостной и все время хохотала со мной. Подчеркиваю – со мной! (Смеется.) Ребенка надо заполнить любовью, чтобы он был спокоен и знал, что не беззащитен. Только любовь дает ощущение свободы, силы, таланта. Естественно, нужно дать образование – хотя, на мой взгляд, это уже другой разговор.

Вам знакомо чувство одиночества?

В. Т.: Я не умею быть одна. Я всегда устраивала свою жизнь так, чтобы не оставаться в одиночестве – просто не допускала таких ситуаций. Наверное, в одиночестве есть приятные моменты, но не для меня. Мне нужны друзья, общение, мне нужно с кем-то разговаривать.

Но иногда необходимо послушать себя – вам это удается?

В. Т.: Удается: я прислушиваюсь к себе в момент работы, съемок. А дома – я лучше Варьку послушаю! (Смеется.) К счастью, меня окружают только близкие люди, и самый важный среди них – мой муж. Тусоваться на светских вечеринках не люблю – они мне неинтересны. А вот с друзьями мне хорошо – с ними я могу и молчать, и говорить на любые темы. Я рефлексирую, конечно, – особенно когда совершаю ошибки, но больше действую. Не обязательно исходя из логики, – очень многое в жизни у человека происходит на бессознательном уровне. Это нам только кажется, что мы все решаем логично.

Когда вы полностью ощущаете себя собой?

В. Т.: Надеюсь, что всегда. Только в ролях становлюсь, как мне хочется верить, кем-то другим. Но стоит прозвучать команде «стоп» – я снова становлюсь собой.

Вы знаете свои недостатки?

В. Т.: Мне все вокруг – мама, муж – говорят (а скоро и Варя заговорит), что я диктатор, что я никому не даю дышать спокойно, потому что за всем слежу и все контролирую – особенно в отношении ухода за Варей. Я их прекрасно понимаю: нужно быть мягче, спокойней. Это моя отрицательная черта, и ничего хорошего в этом нет. Но тем не менее изначально я очень хорошо отношусь ко всем людям. Конфликт, вспышка гнева может возникнуть только в процессе работы – например, когда я сталкиваюсь с непрофессионализмом. В любом случае, я человек очень отходчивый – когда понимаю, что не права, мне нетрудно признать свою вину и попросить прощения. Может быть, это большая наглость с моей стороны – обидеть и тут же с легкостью извиниться? Но в любом случае, мне кажется, лучше как-то показать, что чувствуешь свою вину, чем делать вид, будто ничего не случилось.

А благодарить людей вы умеете?

В. Т.: О да! Я всегда всех благодарю. Я очень благодарна своему мужу, маме, Варваре – за то, что она появилась, и всем-всем родным. Я каждый день кому-то за что-то благодарна. И нетерпима к кому-то и за что-то – тоже каждый день. (Смеется.)

Как вам кажется, вы хорошо себя знаете? Есть ли что-то, что вам еще хотелось бы в себе понять?

В. Т.: Скорее всего, я знаю себя неплохо. Я привыкла к себе, порой мне с собой даже скучновато. Но спасает профессия: здесь-то я себя изучила не настолько подробно, как хотелось бы… Впрочем, нет – есть одна вещь, которую мне было бы важно про себя понять: я так до конца и не знаю, добрый я человек или не очень. Порой кажется, что добрый, но иногда возникают сомнения… Я нечасто в себе копаюсь. Особенно сейчас, когда появился ребенок и о себе можно вообще забыть. Сегодня мне очень радостно еще и потому, что для меня перестал существовать возраст, и этим новым самоощущением я обязана Варе. Наконец-то можно не помнить, сколько мне лет, – ведь теперь растет и взрослеет моя девочка! Она подарила мне возможность снова стать маленькой и взрослеть заново – уже вместе с нею. Благодаря ей у меня есть шанс заново прожить свое детство.