«Я сидела рядом с мамой в машине и разговаривала, и вдруг мы оказались в кювете под КАМАЗом, зажатые и беспомощные. Пока она держала мою руку, я успела сказать, что со мной все в порядке, успела позвать на помощь, и когда люди откликнулись, мама выпустила мою ладонь. Я не поняла, что случилось. Все повторяла: «Мамочка, держись, мамочка, держись». А ее уже не было. Врач скорой сказал мне, что у мамы случился инсульт. Пять лет назад умер папа, и боль потери я уже однажды пережила, но этот опыт мне не помогает. Тогда я держалась ради нее, мама стала стержнем, который держал семью. Забота о ней, поддержка, близость и необходимость друг в друге – вот что спасало. А теперь ее нет, и мы с сестрой осиротели окончательно. И нет сил на борьбу, в душе ничего кроме боли. Мамина гибель перевернула мир».
Марина, 28 лет
Константин Слепак, психотерапевт:
«Я очень сочувствую вам в вашем горе. Понимаю, что для вас эти месяцы – крайне сложное время. И все же, как бы тяжело ни было, важно помнить, что с потерей близких рано или поздно сталкивается каждый живущий на Земле. В нашей культуре сформированы определенные механизмы, помогающие пережить этот сложный период в жизни. Переживать горечь потери нормально в течение года, примерно столько времени душе требуется, чтобы «обновиться». Пережитая травма разбивает внутренний мир на кусочки, и в течение года он снова склеивается, но не в прежние конфигурации, а несколько иначе. В психической жизни на месте ушедшего близкого человека образуется дыра, в которую эго продолжает по инерции вливать энергию, но не получает никакой отдачи. Отсюда чувство упадка сил и возникновение страхов. Душа сама залечивает рану – постоянное прокручивание в голове сцены аварии и есть ее основная терапевтическая работа.
В этот период очень желательно проговаривать эти навязчивые образы вслух: для себя, для друзей, для тех, кто готов слушать по несколько раз. В этом отношении психолог как слушатель может быть крайне уместен. Проговаривание с собеседником уже само по себе направляет энергию на живого человека, который реагирует и возвращает силы. Кроме того, это еще и забота о себе, поскольку такое проговаривание нужно вашей психике. За речью всегда стоит возможность осознания и соединения разрушенного внутреннего мира.
Постепенно, по мере выхода из травмы, появятся другие воспоминания помимо аварии. В этот период возможны значимые сновидения, в которых умершие близкие люди приходят разговаривать с нами или просто становятся частыми гостями наших снов. Это хорошо: в этом много жизни, и, главное, с помощью этих снов можно осознать свои корни в линии рода.
На мой взгляд, обращение к специалисту нужно не столько для того, чтобы вернуть душевное благополучие, сколько для выстраивания новых смыслов бытия. Психическая энергия, которая расходуется эго в поисках «временно ушедших объектов» (временно – потому что умершие вовне объекты со временем становятся живыми во внутреннем мире), нуждается в перераспределении. Мне не хотелось бы, чтобы вы воспринимали мои слова как кощунственные, но травма потери родителей является мощным плацдармом для психологического роста и полноценной жизни в дальнейшем.
Например, прочитав ваше письмо, можно предположить, что со смертью мамы разрушился тот образ семьи, который она и вы поддерживали. Это был как бы образ на двоих, вероятнее всего заданный мамой. Теперь ваша задача – выстроить собственный, индивидуальный образ своего семейного будущего. Это частный пример. Более широкий контекст касается способности жить вне родительских ожиданий и проекций – для реализации собственной неповторимой индивидуальности. Это сложная и трудоемкая задача, но она решаема, и ее следует начинать решать в критический период жизни, когда контакт с бессознательным выстраивать проще и актуальнее. Лучше – с психологом или психотерапевтом, у которого есть опыт работы с переживанием горя».
