Каждый день, читая новости, мы видим примеры обмана. Мы негодуем, узнав, что очередной бизнесмен или чиновник попался на воровстве. Однако исследования показывают, что наибольший урон обществу наносят не крупные мошенники, а обычные граждане. Люди, которые считают себя неплохими работниками и честными людьми, но при этом позволяют себе немного мошенничать. Так, в моем эксперименте на честность приняли участие 30 тысяч человек. Только 12 человек из них оказались готовы на крупное жульничество. Они украли у меня 150 долларов. Большинство обманывали по мелочам, это стоило мне 36 тысяч долларов.
Согласно экономической теории рентабельность обмана легко рассчитать: надо прикинуть, какова вероятность, что тебя поймают, какая будет выгода и каково наказание в случае разоблачения. Остается взвесить варианты, провести простой анализ затрат и выгод и в результате решить, стоит ли проступок того или нет. Мы попробовали это протестировать. Мы варьировали размер ставки, то есть объем денег, который участники эксперимента могут украсть. Можно было бы ожидать, что с ростом ставки обмана станет больше, но в действительности этого не произошло. Большинство людей и обманывали, и крали понемногу. Что же с вероятностью быть пойманным? Можно предположить, что чем меньше вероятности быть разоблаченным, тем больше размер обмана, но в реальности это не так. Большинство обманывало лишь понемногу, и экономические стимулы не влияли на результат.
Если мы нечувствительны к рациональным экономическим объяснениям, что же происходит на самом деле? Мы предположили, что есть две силы. С одной стороны, мы не хотим чувствовать угрызений совести, глядя на себя в зеркало, а потому не хотим обманывать. С другой стороны, если мы обманываем по пустякам (как нам кажется), мы можем не чувствовать угрызений совести. Вероятно, дело в том, что у всех нас есть некоторые границы допустимого обмана, которые мы не можем перешагнуть. Мы можем понемногу мошенничать, но лишь до тех пор, пока это не изменит наше мнение о себе. Я называю это личной погрешностью.
Какие факторы воздействуют на нашу погрешность? Мы попросили часть участников эксперимента вспомнить десять книг, которые они прочли в школе, а других – вспомнить десять библейских заповедей. Затем мы искушали их обманом. Оказалось, что те, кто пытался вспомнить заповеди, имея возможность обмануть, не делали этого. И даже когда мы просили заявивших себя атеистами поклясться на Библии и затем давали им шанс обмануть, они вообще не обманывали. Может быть, дело не только в религии? В другой раз мы попросили участников подписать такой текст: «Я осознаю, что этот небольшой опрос попадает под кодекс чести моего университета». Затем они рвали бумагу. Никакого обмана и в этом случае не было.
А вот ситуация, которая может увеличить нашу личную погрешность. Что вы будете чувствовать, если унесете с работы домой карандаш? А если возьмете из кассы сумму, сравнимую со стоимостью карандаша? Эти действия ощущаются совершенно по-разному, хотя урон от них один и тот же. Субъективно мы ощущаем кражу карандаша как менее серьезный проступок. Чем больше наши махинации носят конкретный, исчислимый характер, тем сильнее внутреннее сопротивление. И наоборот, чем больше посредников между нами и деньгами, тем более снисходительно мы относимся к возможности обмана.
Книга на тему
Дэн Ариэли
«Вся (правда) о неправде. Почему и как мы обманываем»
Когнитивный психолог убедительно доказывает, что все мы в той или иной степени обманываем. А если и не обманываем, то в тот самый момент, когда так думаем, просто обманываем себя.
А теперь представьте, как меняется наше отношение к обману с переходом к безналичным расчетам. Я думаю, что катастрофическая распространенность финансовых махинаций связана именно с этим. Люди все чаще имеют дело с тем, что отделяет их от реальных денег — кредитными картами, акциями, ценными бумагами. Мы перестаем осознавать, насколько серьезные последствия стоят за нашими действиями. Даже опытных финансистов подводит интуиция, и они не замечают приближение кризиса.
Одна из причин такого иррационального поведения — наша вера в собственную интуицию. Власть интуиции распространяется на все не свете: наши способности, то, как работает экономика, как следует оплачивать труд школьного учителя. Если мы научимся проверять свою интуицию и спрашивать себя, каковы будут реальные, измеримые последствия наших действий, — мы будем принимать решения более рационально.
Дэн Ариэли (Dan Ariely), психолог, автор книги «Поведенческая экономика. Почему люди ведут себя иррационально и как заработать на этом» (МИФ, 2012). Запись лекции можно послушать на ted.com
