«Главная проблема мне видится не в ответах, а в самой постановке вопроса – это вера в то, что картина мира (в том числе и такого огромного и сложного события, как Великая Отечественная война) может и должна быть однозначной. Или позолоченной, идеализированной – или неприглядной. Даже один-единственный откровенный разговор с ветераном – а я в свое время говорила со многими, в том числе со своими воевавшими бабушками и дедушками, которых давно нет на свете, – полностью опрокидывает и стирает эту примитивную конструкцию. Правда не величественна и не неприглядна, она просто правда: «Тут ни убавить, ни прибавить, так это было на земле...»
Попытка ее подогнать под собственные потребности наивна: если «мы» не желаем знать какую-то часть правды, это не меняет ее, но довольно много говорит о «нас». О нашей склонности к однозначной, пусть даже насильственно выпрямленной, версии событий – то есть о катастрофическом неумении видеть что бы то ни было с разных точек зрения. Об отчаянной потребности гордиться чем-то, что не сами совершили, – и о страхе потери самоуважения, если в эту гордость примешано хоть два грамма печали, сомнения, боли. О колоссальном дефиците общности и единства, восполняемом синтетическими суррогатами. Об инфантильной уверенности в том, что вот закроешь глаза – и то, чего не желаешь видеть, действительно исчезнет... Если спросить испуганного ребенка, хочет ли он этого, в ответе можно не сомневаться: хочет. Вопрос в том, хорошо ли это для его развития – и есть ли у него другие способы справиться с нежелательной информацией, кроме как ее отрицать. Если нет, это не может не вызывать тревогу: психологические защитные механизмы не должны быть столь примитивны, если ребенку больше трех лет.
Когда умирают последние свидетели и участники, на авансцену выходит миф в чистом виде – тот, который позволяет не задумываться, не анализировать и не совершать усилий: версия light.
В этом смысле разговор о войне в 70–80-е – казалось бы, такое застойное и подцензурное время! – был гораздо сложнее, тоньше и объемнее. Борис Васильев, Григорий Бакланов, Виктор Некрасов, Василь Быков, не успевший на войну Высоцкий и еще десятки голосов разговаривали о войне с теми, кто родился намного позже, – и разговор получался мучительно серьезный и сложный. А как иначе говорить о том, что изменило жизнь каждого человека, каждой семьи и, в конечном счете, ход истории? Сегодняшняя дискуссия о том, стоит или не стоит знать «неприглядную правду», предполагает оскорбительную произвольность обращения с этой правдой: поступим с ней так, как нам сегодня удобнее. Вспоминается стихотворение поэта-фронтовика Давида Самойлова – то, которое начинается словами: «Вот и все. Смежили очи гении...» – а заканчивается трезвым и горьким: «Как нас чествуют и как нас жалуют! Нету их – и все разрешено».
* Опрос проведен Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) 26-27 апреля 2014 года wciom.ru/index.php?id=459&uid=114818
