В финале Чемпионата мира-2006 Зинедин Зидан, капитан сборной Франции, легенда мирового футбола, был удален с поля за то, что боднул в грудь своего соперника, итальянца Марко Матерацци. Историю эту помнят даже те, кто футболом никогда не интересовался: картинки с Матерацци и Зиданом долго гуляли по интернету, о случившемся сочиняли анекдоты и серьезные культурологические исследования, даже памятник этому событию поставили... И, в общем, правильно – тот эпизод стал в каком-то смысле этапным в развитии футбола.
Дело не в том, что Зидан ударил (он объяснял потом, что не мог иначе отреагировать на оскорбление). И не в том, что во многом из-за его удаления французы финал проиграли. Дело в том, что Зидан вскоре публично извинился, признав, что совершил неподобающий поступок и подал пример дурного поведения. Вот с этого-то момента ревнители «мужского духа» в главном мужском спорте и отсчитывают начало эпохи нового футбола – гламурного и лишенного… как бы помягче… первичных признаков мужественности.
О поле, кто тебя усеял...
Вдаваться в причины любви мужчин к футболу нет смысла. Теме посвящены тома, а самих причин великое множество – от возможности дать сравнительно мирный выход агрессии до неистребимого желания наподдать ногой по тому, что плохо лежит. Но одной из причин, безусловно, всегда была и яростная сшибка характеров, тот элемент гладиаторства, который, кажется, необходим мужчине в любом зрелище за исключением разве стриптиза.
И футбол бесперебойно обеспечивал игрокам и зрителям приток гладиаторских эмоций. Об этом позаботились его родоначальники англичане. Валлийскому нападающему 1950–60-х годов Филу Вуснэму приписывают изречение: «Правила футбола очень просты: если видишь, как что-то движется, – пинай. А если что-то не движется – пинай, пока не начнет двигаться». Английский футбол жил по этим правилам большую часть ХХ века. Хруст костей оглашал британские стадионы почти так же регулярно, как крики «Гол!», а недостаток мастерства компенсировала жажда победы, когда и правда уже неважно, что пинать, и если не получается попасть по мячу, так хоть по чужой-то ноге всегда можно двинуть.
С большими или меньшими оговорками этот подход переняла и вся Европа. Болельщики не только не были против, но и во всем стремились соответствовать своим кумирам. Чудовищные драки на стадионах и подступах к ним в 1960–70-е годы воспринимались как неотъемлемая часть футбола. Нехорошо, конечно, но что ж поделать – мужская игра.
Особенно отличались опять-таки англичане. Печальным итогом стал финал Кубка европейских чемпионов 1985 года. На стадионе в Брюсселе играли итальянский «Ювентус» и английский «Ливерпуль». Но еще до начала матча толпа английских фанатов сломала ограду, отделявшую их от итальянских болельщиков. В драке и давке погибли 39 человек. Футбольные чиновники поняли, что так продолжаться не может, и «Ливерпуль» на 10 лет отстранили от международных турниров. В марте 2009 года я был в Ливерпуле на матче Лиги чемпионов. Хозяева принимали мадридский «Реал» и победили 4:0, что и само по себе было шоком. Но еще больший шок я пережил после игры, увидев, как толпа хмельных фанатов «Ливерпуля» обступила группку болельщиков «Реала». Убитых горем испанцев хлопали по плечам, ободряли грубоватыми, но беззлобными шутками и угощали пивом. Футбол и правда изменился.
Сезон охоты закрыт
Если грубить или обижать нехорошо в принципе, то как это может быть хорошо на поле или на футбольных трибунах?
Вот только вряд ли к этим изменениям привели старания футбольных чиновников и полицейских на стадионах. Хотя и их усилия сбрасывать со счетов, конечно, нельзя. Европейские футбольные власти издали великое множество директив, направленных на борьбу с насилием в игре и вокруг нее. А в той же Англии сегодня работа с болельщиками поставлена так, что практически любого правонарушителя можно найти в течение нескольких часов.
Но и само рвение властей стало следствием явления более глобального. С середины 1990-х годов на Западе началось триумфальное шествие толерантности, политкорректности и прочих ценностей, возведенных сегодня в США и Европе в абсолют. И если грубить или обижать кого-то нехорошо в принципе, то как же это может быть хорошо на футбольном поле или на трибунах?
Например, за расистские оскорбления в футболе сегодня полагаются астрономические штрафы. А в ближайшем будущем УЕФА (Союз европейских футбольных ассоциаций) грозится и вовсе снимать с соревнований клубы, чьи болельщики встречают темнокожих игроков обезьяньим уханьем или демонстрируют им принесенные с собой бананы.
Этот триумф толерантности важен хотя бы потому, что футбольный возраст – 20–30 лет. И значит, многие сегодняшние игроки росли на идеях всеобщей любви, добра и приятия с самого детства. А их дублеры – нынешние 17-летние – и вовсе впитали эти идеи с материнским молоком. То же касается и болельщиков – публики, в массе своей, достаточно молодой.
Ну а вторая причина – естественно, деньги. В большом футболе они водились всегда, но полноводной рекой потекли опять-таки примерно с середины 90-х. Когда великий нападающий 80-х годов Диего Марадона выходил на поле, защитники противника чаще всего и не пытались отобрать у него мяч – это было почти невозможно. Зато можно было врезать ему по ногам так, чтобы он точно уже ничего не забил. За Марадоной просто охотились, и переломы, тяжелые ушибы, разрывы связок и растяжения сопровождали его всю карьеру.
На сегодняшних звезд охота запрещена. И если какой-нибудь костолом выведет из строя игрока уровня Лионеля Месси или Криштиану Роналду, то дальше будет вот что. Футбольные власти игр на 5–10 отстранят костолома от футбола, а его клуб оштрафуют на изрядную сумму за проявление жестокости на поле. Администрация клуба, в свою очередь, крепко оштрафует самого варвара и будет долго униженно извиняться перед спонсорами за то, что портит их имидж кровожадностью своих игроков.
Почему? Да потому что Месси и Роналду получают зарплаты, сопоставимые с бюджетами небольших государств. А за такие деньги нужно не валяться в гипсе на больничной койке, а выходить на поле так часто, как только возможно. Стимулируя продажи билетов и атрибутики, повышая стоимость телетрансляций и привлекая внимание спонсоров. Футбол превратился в огромный бизнес, и излишняя брутальность ему не нужна, поскольку экономически неоправданна.
Разумеется, травмы случаются и сейчас, от них никто не застрахован. Да и потасовки между футболистами тоже возникают. Но сравнивать их с разгулом молодецких страстей лет 30–40 назад все-таки не приходится.
Безоговорочная капитуляция
Результатом и стал тот футбол, который имеет сегодня Европа. После жестких стыков игроки сплошь и рядом рушатся на газон и корчатся так, что неискушенный зритель убежден: врач уже не поможет, нужно звать священника. Но через пару минут футболисты как ни в чем не бывало возвращаются в игру. Цель их страданий – выпросить у судьи более серьезное наказание для игрока чужой команды, сбить атакующий порыв соперника или просто передохнуть и потянуть время. Бойцы минувших дней, бывало, доигрывавшие матчи на сломанных ногах, а заодно и их верные поклонники в принципе отказываются признавать такое зрелище футболом.
Да и вне поля имидж футболиста изменился разительно. Буйные гуляки и драчуны вроде Пола Гаскойна, Эрика Кантона или того же Марадоны – футбольных легенд минувших лет – вымирают быстрее, чем динозавры. А на смену им приходят светские львы и примерные мужья. Дэвид Бекхэм, закончивший в этом году свою долгую карьеру, вторую ее половину был знаменит уже не столько как футболист, сколько как супруг экс-солистки Spice Girls, завсегдатай модных показов и символ метросексуализма. Загадочного явления, суть которого сводится, кажется, к тому, что мужчина вроде бы и выглядит форменным геем, ан нет, все-таки, оказывается, не гей.
Знамя гламура подхватил из его уставших рук набриолиненный красавец Криштиану Роналду. Гениальный футболист и по совместительству – звезда рекламных кампаний шампуня против перхоти и нижнего белья от Armani. (Последняя, к слову, сделала его иконой в гей-сообществе, и Роналду, говорят, вынужден теперь не покладая все, что нужно, доказывать традиционность своей ориентации.)
Правила большого бизнеса жестче футбольных, и футболистам приходится их принимать. А бизнес открыл огромный потенциал футбола и футбольных звезд и теперь неустанно превращает игру в семейное зрелище, максимально расширяя охват аудитории (то есть потенциальных покупателей). Ну а какое уж тут буйство, когда женщины и дети кругом, а рекламные контракты приносят еще больше денег, чем футбольные заработки?
И кто знает, извинился бы Зидан за свой удар головой, если бы не одно обстоятельство. Да, он подвел команду в решающем матче, забыл об обязанностях капитана и так далее. Но помимо всех этих соображений у Зидана имелся еще и огромный контракт с производителем минеральной воды. И в рекламных роликах Зидан разгуливал на фоне идиллических пейзажей с благостным видом человека, который и мухи не обидит. А тут драка в финальной игре…
Многие считали Зидана последним настоящим мачо среди великих футболистов. И его извинения стали актом о безоговорочной капитуляции прежнего футбола перед лицом новых обстоятельств.
«Все правильно сделал»
Конечно, остаются еще регби и американский футбол. Остается хоккей, где драки игроков – неотъемлемая часть зрелища, и бои без правил, так любимые нашим национальным лидером. Но если говорить о футболе, то последняя надежда истинных мачо – как раз Россия. Потому что мы и тут пошли своим путем. Большие деньги в наш футбол уже прибыли, а идеи толерантности и гуманизма заплутали где-то по дороге.
В предпоследнем матче завершившегося в мае чемпионата России футболист московского «Динамо» Александр Кокорин с кулаками накинулся на игрока владикавказской «Алании» Георгия Чантурию. Тот перед этим якобы сказал нечто нелицеприятное о матери Кокорина. Динамовца дисквалифицировали на семь матчей. Но вот что заявил, комментируя это событие, президент клуба «Динамо» Геннадий Соловьев: «Я поддерживаю Кокорина, в такой ситуации только по морде надо бить. Да я бы его (Чантурию. – Прим. ред.) вообще убил на месте». Повторяю, это сказал не оголтелый малолетний фанат, а президент футбольного клуба.
Госдума принимает Закон о болельщиках, поскольку насилие в фанатской среде перешло все мыслимые границы. Фанаты срывают матчи, швыряя петарды в игроков, скандируют такое, что женщинам и детям и близко нельзя подходить к стадиону, и вполне готовы убить друг друга, чем время от времени и занимаются. При этом поклонники санкт-петербургского «Зенита», например, еще и публикуют декларации, в которых – ссылаясь на культурные традиции Северной столицы! – объясняют, что в их клубе не должны играть темнокожие футболисты.
Или вот еще удивительная история. В апреле нынешнего года после игры молодежных футбольных команд грозненского «Терека» и пермского «Амкара» случилось невероятное. Одного из пермских футболистов прямо на поле избил… судья матча Муса Кадыров (однофамилец президента Чечни). Он потом объяснил все тем, что в ходе встречи футболист опять-таки что-то нехорошее сказал про маму арбитра. Российский футбольный союз рассмотрел вопиющий случай и пожизненно отстранил Кадырова от судейства. После чего по распоряжению уже Кадырова-президента горе-судья был трудоустроен в какой-то боксерский клуб, где ему, вероятно, самое место. А еще Рамзан Кадыров (президент) заявил, что судья, может, и нарушил закон, зато «все правильно сделал».
В общем, хотя бы в одном за российских мужчин можно быть спокойными – отечественный футбол всегда готов поддержать их мужественность. Или, во всяком случае, их представления о ней.
«Футбольная лихорадка» Ник Хорнби
Мысли автора о себе и своей жизни, прихотливым узором сплетенные с 25 годами любви к лондонскому футбольному клубу «Арсенал». Любовь в данном случае – не преувеличение: «Я влюбился в футбол, как потом влюблялся в женщин: внезапно, безоговорочно, необъяснимо, невзирая на боль и разрушения, которые несло это чувство». Как ни странно, особенно интересной и даже полезной «Футбольная лихорадка» может оказаться для женщин. То есть для тех из них, кто действительно хочет понять душу влюбленных в футбол мужчин. (Амфора, 2006).
