Конечно, иногда мы все же ловим себя на мысли: как отреагирует наш собеседник? Примет ли он такой формат общения или сочтет его фамильярным? Но уже очевидно, что эмотиконы, или эмодзи (как их называют во всем мире), вышли за рамки неформального общения подростков. Их «заметили» и оценили даже политики и государственные деятели.
Значок стал словом 2014 года по версии агентства Global Language Monitoring. Пользователи отправили этот символ друг другу больше миллиарда раз (1). Лингвисты, психологи и педагоги спорят, чего больше в нашем увлечении эмотиконами – пользы или вреда? Становится ли наше общение легкомысленным и несерьезным? Для начала следует разобраться: откуда взялись смайлы и зачем они нам нужны?
Совсем как дети
Рисунки-пиктограммы как инструменты общения возникли еще в глубокой древности. Мышление древних людей было предельно конкретным – «что вижу, о том и говорю». Сохранить и донести информацию можно было при помощи рисунков, которые изображали знакомые предметы и сюжеты – людей, животных, процесс охоты. Постепенно рисунки становились более схематичными, превращались в символы. Символы, в свою очередь, привязывались к словам. Так рождался единый устно-письменный язык. Но теперь процесс как будто бы пошел вспядь – мы вновь обмениваемся изображениями с конкретным и понятным смыслом. Но сходство здесь лишь в форме. По существу между ранним прото-языком и современными смайлами есть принципиальные различия.
Во-первых, эмотиконы, несмотря на свою популярность, остаются вспомогательными символами. Мы прибегаем к ним тогда, когда хотим сделать общение более свободным, включить в него элемент игры. Тот факт, что мы и сейчас иногда смущаемся, посылая смайл малознакомому человеку, говорит о том, что мы считаем его атрибутом скорее «детского», а не «взрослого» стиля общения. И, встретив непонимание, легко можем переключиться. Во-вторых, сегодня идея смайлов уже не кажется многим столь наивной. Они реагируют на актуальные запросы общества. Их появление в сообщении может служить опозначательным знаком, указывать на ценности и пристрастия автора. Например, не так давно пользвателям стали доступны вариации классических желтых смайлов в разных цветах – для людей с разным цветом кожи . Кроме того, в коллекции значков появились две пары фигурок, которые держатся за руки. Интрига заключается в том, что в одном случае смайл изображает двух мужчин , в другом – двух женщин .
И пишет, как говорит
И все же: почему смайлы-эмотиконы появились именно сейчас, в эпоху интернета? Почему именно теперь нам вдруг стало недостаточно слов и знаков препинания? Разве все образное богатство языка не способно выразить мысль лучше, чем простой кружочек с полосой и парой точек? «Дело в том, что наши потребности в общении изменились с приходом интернета и быстрого обмена сообщениями, – объясняет лингвист Бен Циммер (Ben Zimmer). – Мы стали больше общаться опосредованно, с помощью технических средств. Опрос 2010 года показал, что подростки общаются друг с другом с помощью текстовых сообщений чаще, чем каким-либо другим образом (в том числе – лицом к лицу). Письменная речь лишена многих выразительных средств устной речи. В нашем распоряжении есть знаки вопроса и восклицания, но нам значительно труднее выразить иронию или сарказм, не лишив общение его динамичности. Например, мы пересказываем другу анекдот, который показался нам особенно удачным, и получаем в ответ такое сообщение: «Ха-ха-ха, очень смешно». Действительно ли собеседник оценил наше чувство юмора? Или он иронизирует? Если это сарказм, то что именно ему не понравилось? Может, он считает, что шутка плоская? Или он считает, что тут нет предмета для смеха? А что, если у него просто плохое настроение?»
По мнению лингвиста Тайлера Шнобелена (Tyler Schnoebelen), главная функция эмотиконов в переписке – смягчать нашу речь. «Мы можем радоваться, сердиться, грустить, но демонстрация этих чувств с помощью эмодзи снижает их эффект на собеседника. И это существенно, когда мы не видим того, с кем говорим. Общение с помощью одного текста – без возможности слышать голос, видеть выражение лица собеседника, его жесты и телесные сигналы – выглядит более жестким и отрешенным. Эмотиконы становятся своеобразным буфером, который уменьшает эту жесткость. С одной стороны, они ориентируют нас в эмоциях, которые испытывает собеседник. С другой, они показывают, что он не воспринимает свои эмоции слишком всерьез и ждет того же от вас. Разумеется, когда речь идет о сильных переживаниях, использование эмотиконов неуместно».
Что дальше?
Какое будущее уготовано эмотиконам? Количество доступных для использования символов постоянно растет и уже приближается к тысяче. Для сравнения, в китайском языке знание полутора тысяч иероглифов вполне обеспечивает потребности обиходной речи. Пока в Сети появляются шутливые «переводы» классических произведений на язык смайлов, лингвисты уже изучают стихийно складывающиеся правила смайл-грамматики (например, как мы интерпретируем значки с неоднозначным смыслом – например, или ). Могут ли в перспективе эмотиконы превратиться в полноценный язык? «По статистике, самыми популярными эмотиконами по-прежнему остаются круглые рожицы, отражающие простые и понятные эмоции – радость, грусть, гнев, удивление. Следом идут сердечки и жесты руками, – рассказывает лингвист Вивиан Эванс (Vivian Evans). – Когда дело касается повседневного общения, мы по-прежнему предпочитаем использовать интуитивно понятные символы, которые мы можем без труда расшифровать».
Однако потенциал эмотиконов только начинает раскрываться. В 2013 году перформанс-артист Женевьев Беллаво (Genevieve Bellaveau) создала программу под названием «Терапия аутизма при помощи эмодзи» (Emoji Autism Facial Recognition Therapy). Беллаво предстает в роли терапевта, а «паценты» – обычные люди – отвечают на вопросы о том, какую эмоцию выражает та или иная картинка. Хотя программа представляет собой скорее художественную акцию, чем реальную модель терапевтического сеанса, Беллаво надеется, что ее находки помогут раздвинуть границы нашего понимания того, что такое аутизм. «Один из главных вопросов, который я ставила перед собой, – понять природу аутизма и границу между нормой и патологией. Об аутистическом спектре говорят очень много, и прежде всего о том, как определить, принадлежит ли к нему тот или иной человек, – объясняет Женевьев Беллаво. – С помощью этой акции я предлагаю посмотреть на проблему с точки зрения равенства возможностей: нужно ли нам навешивать ярлыки и выстраивать барьеры, которые ограничивают поле деятельности для некоторых людей».
Станут ли эмодзи привычным инструментом в арсенале практикующих психологов? Как бы там ни было, революция уже свершилась. Смешные и трогательные, нелепые и заумные картинки уже стали частью нашего общения, и они останутся с нами надолго. Их полусерьезный тон раскрепощает нас и вместе с тем помогает лучше понимать друг и друга и самих себя.
1. По данным, опубликованным на сайте languagemonitor.com
