Лионель Наккаш (Lionel Naccache), автор книг «Новое бессознательное» («Le nouvel inconscient», Odile Jacob, 2009) и «Теряем ли мы сознание?» («Perdons-nous connaissance?» Odile Jacob, 2010).
«Где рождается удовольствие: в теле или в мозгу? Человеческий мозг имеет особые отделы, отвечающие за удовольствие, – то, что называется центром удовольствия или центром поощрения. При воздействии на этот центр выделяется нейромедиатор дофамин, который как раз и отвечает за ощущение удовольствия. Получается, что без мозга нет удовольствия!
Стоит, правда, учесть, что в одиночку мозг мало на что способен: он должен взаимодействовать с телом, чтобы активировать эти центры удовольствия – или, наоборот, огорчения. И, что более важно, как раз от взаимодействия тела с окружающим миром, иначе говоря, из информации, которую тело посылает в мозг, рождается наше собственное восприятие удовольствия. Однако одна и та же сенсорная информация вызовет воспоминания, которые доставят удовольствие одному человеку, в то время как другого оставят равнодушным. Конечно, мы рождаемся с мозгом, запрограммированным миллионы лет назад на восприятие приятных и неприятных ощущений, и ничего с этим не поделаешь, однако в масштабах одной жизни личный опыт способен преобразовать наши чувства, придав им оттенки, присущие лишь нам».
Две истории, два доказательства
«Эти слова перевернули мою жизнь»
«Я никогда не любила откровенные слова, – рассказывает 42-летняя Ирина. – В них есть что-то грязное, что-то от порно. Лет в тридцать я прочитала две-три книжки, в которых описывался мир мужских фантазий, все это было не для меня. А четыре года назад я встретила Луку. Это была любовь с первого взгляда… как удар молнии! В одну из первых встреч, когда мы занимались любовью, он прошептал мне эти неприличные слова – очень тихо и скромно. И это меня не шокировало, но перевернуло мою жизнь. Как если бы он открыл мне дверь к чему-то очень интимному в нем, что ему самому было сложно приручить и даже признать. Сначала я слушала его и делала вид, что не слышу. Но мы оба знали, что эти слова существовали между нами и участвовали в нашем взаимодействии и в удовольствии, которое мы от них получали. Постепенно он стал шептать их не так тихо, и я решилась ему отвечать, понемногу и не обязательно на словах. Нам понадобилось время, чтобы уверенно ступить на эту новую территорию. Говорить это громче, глаза в глаза. Играть, смеяться, пробовать – и раздвигать границы. А еще писать друг другу слова желания и наслаждения, порой очень конкретные и очень откровенные. Эффект был электрический и немедленный! Я удивляюсь, я наслаждаюсь этим жаром и неизведанными горизонтами, которые эти слова открыли во мне. Теперь это территория нашей игры, только для нас двоих, прекрасное пространство свободы, тайное и драгоценное, обладающее исключительной силой. Даже непреодолимой».
«Если я расскажу ему об этом, это его расстроит и неприятно удивит»
«В целом я предпочитаю действовать, а не разговаривать, – делится 55-летний Франк. – Секс – это прежде всего что-то, что можно увидеть, испытать, разделить с кем-то, а долго обсуждать не обязательно. Этого всегда было для меня достаточно – до того момента, как я повстречал Леонида, человека очень тонкого, благоразумного и скромного, и я влюбился в него практически против своей воли. В сексе он такой же, как в жизни: простой и без особых фантазий. Для меня это было действительно слишком, но я думал, что если я ему об этом скажу, это его оскорбит, расстроит и неприятно поразит. Хуже того: я как будто поставлю под сомнение всю его личность, и я думаю, что это могло бы полностью разрушить наши отношения. Мой предыдущий возлюбленный был носителем вируса СПИД, и это существенно осложнило нашу связь: я хотел открытого, легкого и игривого секса, а его состояние делало это невозможным. Когда я поговорил с ним об этом, его это ужасно оскорбило. Я не хочу, чтобы это повторилось с Леонидом, и потому молчу. Что не мешает нам очень медленно продвигаться к небольшим «нововведениям», которые всегда поддерживаются не только разговорами. Этот путь требует нежности, тонкости, умения чувствовать оттенки. Это меня расстраивает, и иногда сильно, я бы хотел позволить себе сказать ему, что секс, даже грязный, – это прекрасно и хорошо. Я думаю, что он бы этого не понял; самое большее, что мне случается делать, это время от времени поддразнивать его за это. Леонид постепенно понимает то одно, то другое, а я не теряю надежды, что мало-помалу сделаю его большим гурманом в сексе. В ожидании этого я открываю, как сильно он умеет любить, это потрясающе. И меня восхищает, как просто он отдает себя, нуждаясь для этого лишь в словах «я люблю тебя».
