А к ужину взаимная неприязнь сгустилась настолько, что вспыхнула, как порох: когда Валерия накладывала себе в тарелку овощей, Анна не смогла удержаться от реплики: «Оставь и другим немножко!» Валерия молча опрокинула содержимое тарелки в кастрюлю и вышла из-за стола. На следующее утро с ледяным выражением лица она уехала в город. Расстроенным братьям пришлось отказаться от мысли провести выходные вместе…
Сколько друзей рассталось, сколько семей рассорилось из-за «обидных» взглядов, «неуместных» реплик, «оскорбительных» жестов? А ведь эти драмы, запущенные каким-нибудь банальным замечанием насчет тушеной картошки, живут порой десятилетиями, переходя из поколения в поколение. Если мы не общаемся с золовкой, чье поведение сочли «неприличным», то, стало быть, не видимся и с ее детьми. И те, когда вырастут, наверняка будут считать друг друга «невежами».
Чем объяснить тот факт, что какая-то безобидная фраза может вызвать столь жгучую обиду? Наш мозг воспринимает информацию путем ассоциаций. «Нейроны, приведенные в действие одновременно, связываются между собой» – такое открытие сделал в 1946 году основатель нейропсихологии Дональд Хэбб (Donald Hebb)*.
Если в тот момент, когда мне давали еду, звонил колокольчик, то, когда он зазвонит вновь, у меня начнется слюноотделение, даже если на столе пусто. Точно так же если родители некогда отпускали унизительные замечания в мой адрес с целью привить мне хорошие манеры, то потом, когда мне скажут, что я кладу себе слишком много овощей, я почувствую в этом унижение. Так закрепилось в моих нейронах. Эта связь сформирована моим опытом и работает как фильтр, через который отныне я воспринимаю все, что со мной происходит.
В университете города Висконсин (США) был проведен лабораторный эксперимент, который доказал, насколько этот фильтр прошлого меняет наше восприятие настоящего. Двум группам детей – подвергавшихся жестокому обращению и из нормальных семей – показали серию фотографий человека, чье выражение лица постепенно менялось – от гнева до грусти. Дети, знавшие, что такое жестокость, видели гнев почти на всех снимках, тогда как их сверстники из другой группы опознавали его лишь там, где он был совершенно очевиден**.
Подобный опыт жертвы явно изменил способность мозга таких детей к объективному восприятию. Их фильтр автоматически превращает любую эмоцию на лице взрослого в сигнал неминуемой опасности. Уже выросши, они зачастую продолжают воспринимать людей тем же образом. И как же это отравляет их отношения с окружающими!
Переживания нашего детства становятся фильтром, через который мы видим настоящее
Если Анна жила в семье, где ей доставалось так мало внимания, что на ее тарелке всегда оказывалось меньше еды, чем ей хотелось, она будет склонна истолковывать нехватку гарнира как проявление пренебрежительного к ней отношения. А если Валерию регулярно ругали за ее поведение в обществе других людей, она воспримет безобидный комментарий как явный вызов. Так работает наш мозг: из нашего предыдущего опыта он старается вывести свои «законы», на основе которых будет предсказывать, что с нами произойдет в следующий момент. А наши эмоции – это программы, которые мозг запускает, чтобы защитить нас от обнаруженной им (как он считает) опасности: если я предчувствую агрессивную критику, уж лучше сразу убежать или нанести удар самому... Так и рвутся родственные отношения.
К счастью, эти нейронные программы может изменить новый опыт, который сформирует новые связи в нашем мозгу. Научившись распознавать уже бесполезные рефлексы из прошлого, мы будем способны спокойно видеть особенности другого человека, не воспринимая его слова как нападки и не осуждая их как невыносимый изъян характера. Если приложить усилие и удалить этот автоматический фильтр, все можно расставить по своим местам, в том числе и обыкновенную тушеную картошку с луком, которая в сущности никогда ничем иным и не была. И тогда в наших отношениях вновь появятся мягкость и великодушие, чего я желаю всем свояченицам и золовкам, да и каждому из нас.
