«Если мальчик имеет явное и видимое отличие от девочки – пенис, то для девочки ее вагина на поверхностных уровнях бессознательного связана с образами раны, отсутствия пениса, что и приводит к частому ощущению неполноценности и ущербности женщин в сравнении с мужчинами. При этом на более глубоких уровнях бессознательного вагина представляет собой отверстие, вход в нечто тайное, глубокое, спрятанное. В отличие от видимой силы мужчины, сила женщины именно в этой невидимой тайне, в пещере с несметными сокровищами, которые иногда становятся видимыми – при появлении ребенка или страстном женском оргазме. Сама анатомическая «конструкция» вагины хорошо известна, но в психическом смысле она так же бесконечна, как и космос, и мы проецируем на нее (буквально в нее) как все самое желанное, так и все самое угрожающее.
Отличие мальчика от матери очевидно – и поэтому мальчику легче выбраться из хаоса бессознательного и сформировать свое отдельное от матери «Я». У него есть видимый атрибут мужского, которого у женщин нет. Девочка же телесно не отличается от матери, и конфликт между стремлением к отделению и тягой к слиянию c матерью очень многое определяет в развитии женщины. Присвоить себе тайну вагины и ее сокровища – важнейшая задача психического развития любой женщины. Если дочь не сможет психически забрать ее у матери, то она может быть обречена или на отказ от женственности, или на обретение нарциссической несексуальной женственности. В последнем случае женщина в любом возрасте стремится не к отношениям с мужчиной, а к попытке стать той самой идеально красивой, вечно молодой женщиной-богиней, образ которой запечатлелся в душе ребенка, смотрящего на свою мать.
Женщине труднее признать отдельность близкого человека. Ее бессознательное более размыто в том, что касается различения «Я-Другой», в нем зачастую отсутствуют границы. В этом смысле женщине легче выносить ребенка, чем вынести отдельность Другого (ребенка, мужа). Ей приходится проделать большую, чем мужчинам, внутреннюю работу, чтобы обрести эти границы, полюбить другого, признав его отдельность.
Благодаря вагине женщина может ощущать себя всемогущей, поскольку наполняется высшими дарами. Однако сам момент рождения ребенка – не только обретение дара, но и колоссальная утрата: он перестает всецело принадлежать ей, и этот дар нужно будет разделять с другими. И женщина после родов вновь, уже психически, захватывает ребенка. Он становится теперь уже не физической, а психической частью матери. Это обусловлено эволюционно, чтобы мать могла ощущать потребности ребенка, чувствовать его нужды как свои собственные и удовлетворять их. Она, по сути, снова вбирает ребенка внутрь себя. Тайна рождения ребенка, последующего повторного слияния с ним, и превращение для него в добрую божественную вселенную – это, вне всякого сомнения, предмет глубокой бессознательной зависти мужчин к женщинам.
Но на последующем этапе развития все меняется. Мать может превращаться в черную дыру, которая угрожает поглотить нас без остатка. Она может стремиться удержать ребенка в себе бесконечно долго, и даже отцу далеко не всегда удается вмешаться. Этот момент, связанный с силой поглощения, – тоже характеристика женского бессознательного. Женское начало принято считать более пассивным, но это большое заблуждение. Сила поглощения очень активна и велика. Это как манит, так и пугает мужчин в женщинах. Детская часть мужчины очень хотела бы вновь оказаться в доброй материнской вселенной, в утраченном раю. Ему кажется, что, обладая женщиной, он сможет обладать и тайной ее вагины, ее оргазма, ее внутреннего космоса бессознательного, который для мужчины недостижим в принципе. Он может лишь разделить с женщиной эту тайну, сливаясь с женщиной в момент оргазма, отождествляя себя с ней в процессе родов или через женскую сторону собственной психики».
