После очередного шествия или митинга патриотов приятель сказал: «Мне не слишком симпатичны эти громкоголосые ребята. Похоже, их водят кукловоды. Но есть среди них и, неcомненно, искренние, болеющие за страну. Я даже иногда начинаю комплексовать. Нет во мне этого специального патриотизма».
Признаться, я тоже порой испытывал нечто подобное. Во всяком случае, есть в этой теме некоторая недоговоренность и не до конца проявленное противоречие. С одной стороны, Лев Толстой любил повторять слова Самуэля Джонсона: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев». С другой – он же в «Войне и мире» писал о «скрытой теплоте патриотизма» капитана Тушина, которого любил.
Подобное противоречие найдем мы и у других классиков. Лермонтов: «Прощай, немытая Россия, cтрана рабов, страна господ…» При этом помним из школы: «Люблю отчизну я, но странною любовью!»
Замечу, что патриотизм Лермонтова не подогревается ни военными победами прошлого, ни вообще преданьями старины. А ведь именно в состояние такой гордости пытаются нас втянуть все каналы ТВ. Мне это всегда казалось сомнительным. Ломоносовым и Пушкиным я восхищаюсь и без их подсказки. А что касается Нечаева и Распутина – то чем же здесь гордиться? Или вот Александр Невский оказался не совсем таким, о котором нам читали в школе. Что делать? Но признаемся, это не те мысли, с которыми человек засыпает и просыпается. За что же Лермонтов любит странной любовью Россию? Подумаешь, пустяк – какие-то все пейзажи и детали быта. Молчание степей, колыхание лесов, дрожащие огни деревень.
Дело, к счастью, ясное и простое, что я понял не так давно. Патриотизм – не принцип, не установка, не долг, не предмет гордости, а живое чувство. Невозможно не любить место и время, в котором прошла жизнь, язык, на котором заговорил и произнес первое признание в любви, городской или сельский пейзаж, которым пропиталось счастье или, напротив, страдание. Да, и страдание, потому что оно с годами становится если и не мило, то дорого.
Здесь могилы родных. Даже если посещаешь их не слишком усердно, близость этих холмов и памятников согревает душу. Эхо в сырых, утренних парадных отзывается голосами друзей. Да и таких закатов, таких песен, таких горячечных споров и воспарений ни в одном другом месте, кажется, не могло и не может быть. А в детстве, весной – запах стружки ананасовый. И металлический запах земли. Яблоко, преступно сорванное и надкушенное в июле, несмотря на запрет родителей. Все эти рельефы, вкусы, запахи, лица, картины, язык всегда с нами.
Каждый легко составит для себя подобный ряд чудесных и нестираемых воспоминаний. И не может он не желать блага и процветания родине, в которой случился.
Если же вникнуть в лозунги и требования патриотов политических, то легко заметить, что они всегда более или менее конкретны. Одни выступают против мигрантов, другие против геев, третьи против глобализации, четвертые за возрождение империи. И так далее. Обсуждать содержательность этих требований не входит в мою задачу. Но зачем, хочется спросить, вы присвоили себе звание патриотов? Автоматически получается, что все остальные – не патриоты. А вот это вранье. Каждый в своем праве выдвигать те или другие требования, каждый по-своему видит будущее страны. Это нормально. Вот и давайте спорить по существу. Разделение наше происходит внутри этих представлений, а не потому, что одни патриоты, а другие… Выходит, враги? Послушайте, но это ведь даже не остроумно.
