– Стенку сломать надо, трубы-то целиком придется менять, – с непреклонной трезвостью сообщил сантехник.Дело происходило утром 3 января. Накануне вечером к нам в квартиру яростно позвонил сосед снизу. Ярость его была более чем понятна: у него в коридоре на потолке нарисовалась лужа, из которой вскоре пошел редкий дождь. Ничего себе новогодний подарок! Вытребованный им из домоуправления сантехник пришел только на следующий день (что тоже понятно: праздник!). Протечка обнаружилась не сразу. Специалист уже собрался уходить, когда мне пришло в голову заглянуть «во-он туда, ниже и левее». В белом луче фонарика из темноты коварно блеснула капля воды. Трубы менял еще предыдущий владелец квартиры. Кто знает, сколько им пришлось прослужить? Решено, ставим новые! Я была полна энтузиазма – до тех пор, пока не услышала, что для этого предстоит сделать.
– Ну, и кафель, понятно, придется снять, – добивал меня сантехник, равнодушной рукой постукивая по моим белоснежным плиткам. Ремонт был завершен год назад. Я как раз расплатилась с долгами. Теперь все готовилось пойти прахом. Но когда я уже была готова сказать «делайте что хотите, лишь бы не текло», выяснилось, что в любом случае раньше 9 января сделать ничего нельзя. Причина? Все та же: праздники! Так мы были обречены на продление вражды с бедствующим соседом, который предъявлял нам справедливое, но невыполнимое требование – прекратить пользоваться водой. Но заодно мы неожиданно получили дополнительное время на размышление.
***
За два месяца до описанного выше сантехнического эпизода я угодила в больницу. С чем конкретно, рассказывать не буду – для моей истории значение имеет не сам по себе диагноз, а то, что он оказался не единственным. Прошло всего несколько дней после небольшой сделанной мне операции, когда меня позвали в кабинет завотделением. Там собрался целый консилиум. Обступив меня тесным кружком, добрые доктора с грустными глазами рекомендовали мне немедленно сделать еще одну операцию, побольше. В случае отказа обещали страшные последствия. Я затрепетала, но решила все же подумать на свободе, за пределами больничных стен. Выписавшись, я обошла нескольких врачей. Двое согласились с диагнозом, но сочли, что хирургическое лечение слишком радикально, и предложили терапию – два разных терапевтических метода. Еще двое поставили другой диагноз, то есть еще два разных диагноза. Причем я успела пару раз сходить на УЗИ. И выяснилось, что там, в черно-белых декорациях моих мерцающих внутренностей, разные зрители видят совершенно разные спектакли. Что одному представлялось шекспировской трагедией, с точки зрения другого тянуло максимум на бытовую драму. В результате я оказалась с кучей анализов на руках, тремя диагнозами и несметным количеством версий дальнейшего развития событий.
***
Разумеется, два этих происшествия имеют разный масштаб. И если наихудший исход одного сулил черные дыры в стенах и карманах, то результатом другого помимо непредвиденных расходов могли оказаться рыдания близких и торжественные речи коллег. Но и в том, и в другом случае ситуация требовала, чтобы было принято ответственное решение – а информации для такого решения никоим образом не хватало. Точно ли надо ломать стену, есть ли другие способы? Действительно ли «резать, не дожидаясь перитонита» – а ну как отрежем, а выйдет только хуже? Как узнать, у кого спросить, а спросив и даже получив ответ, – как проверить?
А ведь медициной и сантехникой не исчерпывается список областей, которые затрагивают нас самым непосредственным образом и в которых мы, отнюдь не являясь специалистами, принимаем решения и ответственность за последствия. Как действовать в таких обстоятельствах?
Что касается меня, то я в обоих случаях следовала одному и тому же принципу: во-первых, сводила к минимуму потери, во-вторых, отдавала предпочтение обратимым действиям перед необратимыми. А среди консультантов мне симпатичнее те, кто в ходе разговора не смотрит на часы и вообще никак не демонстрирует своей крайней занятости и востребованности. Мне также необходим план – пусть даже ошибочный, лишь бы внятный. Его отсутствие повергает меня в панику. Лучше уж я потом внесу в него поправки, чем останусь один на один с неопределенностью. Речь идет не столько о плане работ, сколько о последовательности моих собственных мероприятий. Например, я записывала себе в тетрадке: 1) пойти к врачу А, 2) пойти к врачу Б, 3) сравнить их предложения. С трубами обошлось без записей, но мысленный план я все равно составила. Я знаю, что это не для всех так – многие предпочитают спонтанные решения.
***
На сегодня обе мои истории завершились (насколько такие истории вообще способны завершиться: то есть до следующего раза) вполне благополучно. В стене сделали две маленькие дырочки, сквозь них протянули гибкие шланги, кафель стоит как стоял, вода течет строго в отведенных ей местах, сосед больше не заходит. Недавние анализы показали, что выбранное лечение помогло, все, что надо, во мне есть, а чего не надо, того нет. Но я точно знаю, что рано или поздно мне снова предстоит столкнуться с ситуацией, когда придется что-то решать, при том, что никакая Сеть не даст мне всех сведений, которые мне для этого будут нужны.
Недавно моя приятельница возмущалась: психотерапевтические методы невозможно полноценно сопоставить, психотерапевты разных направлений дают по одному и тому же поводу совершенно не пересекающиеся объяснения и предписания! Это и в самом деле так. Но штука в том, что так не только в психотерапии. От политики до стоматологии – всюду возможны различные решения. А ведь как хочется порой, чтобы был, как в конце учебника алгебры, один правильный ответ!.. Может быть, смириться с его отсутствием и значит стать взрослым?
