Уроки обо мне: что не так с современной школой

Иногда кажется, что школьную программу придумывал инопланетянин. Ну скажите, кто-то, не будучи по профессии химиком, помнит, что такое алкены и чем они отличаются от алканов и алкинов? Объяснит ли не биолог, что такое вакцинация, или не физик – почему, если мяч ударить сбоку, то он будет только вращаться и не сильно ускорится, хотя по закону Ньютона должен? На вопрос, зачем тогда ребенку все это учить и тратить драгоценное время жизни, многие школьные преподаватели подумают одно («А за что же я буду зарплату получать?»), скажут другое: что это общая культура и изучение признаков делимости развивает мышление, а правило правой руки способствует представлению об устройстве природы вокруг нас.

Если бы школьник мог, он бы спросил: «Где же уроки о самом главном – обо мне? Неужели до моего появления на свет про душу человека не накопили никаких знаний?» Действительно, почему в школе не учат самому главному – искусству жить? Жить в мире с собой и с близкими. Ведь согласитесь, каждому важно понять, кто он, как думать о смысле жизни и что она вообще такое (не биологически, а духовно), как бороться со страхами и побеждать зависть.

Принято считать, что личность развивают гуманитарные дисциплины – в первую очередь литература. Но возьмем поэму «Евгений Онегин». Много ли найдется учителей, которые смогут ответить, почему Пушкин «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал»? (Сейчас бы «Золотого осла» Апулея, наверное, маркировали «18+».) Или развернет проблему зависти из «сверхплотной упаковки» пьесы «Моцарт и Сальери»?

Я попросил около тридцати «продвинутых» преподавателей литературы процитировать по смыслу ту самую знаменитую фразу, с которой начинается «Анна Каренина». Почти все ответили: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, а несчастные…» Столь же единодушно педагоги ответили и на вопрос: «А вы сами верите в то, что семьи счастливы одинаково?»: «Конечно нет, причины счастья всегда разные».

На самом деле классик писал: «Все счастливые семьи похожи, а несчастные несчастливы по-своему». Согласитесь, это другая теорема и намного ближе к реальной жизни. Так что же, сами учителя не верят Толстому? Скорее всего, они и не задумывались о смысле этой фразы. Для них самих литература отдельно, а жизнь – сама по себе. Да, преподавать литературу они могут, но с ее помощью научить чему-то – нет. Хорошо, если сама литература научит, а родители помогут, но школа учит только сдавать школьные экзамены.

Конечно, есть единицы сильных и умных учителей. Они и на любые вопросы ответят, и помогут понять героев и то, что ими двигало. А что, если попробовать включить в школьную программу курс «О самом главном» и помочь детям думать об их проблемах, мотивации, счастье, гармонии с собой и миром? Хотя бы показать, что об этом можно думать. Тогда появится и уважение к обучению в школе – ведь «здесь помогают решать мои реальные проблемы».

Можно ли ребенка мотивировать учить то, что ему совсем не нужно? Представьте, что учитель, который всю жизнь читает Гегеля, пытается замотивировать и вас его читать: мол, вам это лет через пять-десять в жизни поможет, и вообще – развивает мозг. Открываете вы «Феноменологию духа» и видите: «Знание, прежде всего или непосредственно составляющее наш предмет, может быть только непосредственным знанием, знанием непосредственного или сущего…»

Теперь о мотивации. Главный психиатр Минздрава Зураб Кекелидзе пишет: «Есть допинг химический, о котором слышали все, а есть психический или психологический. Что значит «замотивировать»? Это значит психологически воздействовать. До какого предела можно подростка замотивировать? Выдержит ли он? Один сможет, а второй – нет. Структура личности другая. Это все очень серьезные вопросы».

Любой школьный историк нервно вздрагивает при слове «логарифм», а физик не помнит, чем примечательны крестоцветные растения. Вызовет ли такая школа уважение к обучению и науке? А ведь это главное чувство, которое ребенок должен вынести из школы. Ему же придется непрерывно учиться – иначе успеха не достичь.

Для того чтобы вызвать интерес к школьному предмету, нужно объяснить, как этот предмет связан с жизнью ученика. Возьмем математику. Вы знаете, почему в публичных местах так громко говорят? Потому что соседи громко говорят. Почему бы не договориться и говорить тихо? Не получается. Потому же, почему не получается договориться о разоружении, об экологических проблемах… Это в математике называется «дилеммой заключенного». Почему бы не начать математику в старших классах с нее? Она поможет понять, почему в классе шумно без учителя, почему в подъезде не так чисто, как дома, и почему бывает трудно договориться…

Можно привести еще много интересных и полезных «входов» в математику. В школе именно «входы» и нужны. Будущий инженер потом поймет, как решать логарифмические неравенства, а тот, кто станет юристом или менеджером, как минимум выйдет из школы с почтением к этой науке. И физику можно преподавать так же, а ведь сегодня физика и математика у большинства кроме скуки ничего не вызывают. И став взрослыми, большинство вспоминает школьные уроки с дрожью и радуется, что больше не нужно решать задачи про тело, висящее на системе блоков, и отвечать на вопрос, почему Луна на Землю не падает, а «тело, брошенное под углом к горизонту», во всех задачах таки приземляется.

Кстати, скука – это эмоция? Что про эмоции говорят в школе? Что-то не припомню. Про подобие треугольников, медианы – помню, говорят много. Хотя эмоции каждый испытывает много раз на дню, а с медианами встречается намного реже. Опыты с пробирками и медными катушками все проводили. А вот проведения психологических опытов не помню.

Вот, к примеру, опыт, полезный в повседневной жизни и не требующий никакого оборудования. Если мы искусственно вызовем внешние проявления чувства, не замедлит явиться и само чувство. Попробуйте, встав утром, «включить» меланхолию: говорите упавшим голосом, не поднимайте глаз, вздыхайте, сутультесь – и к вечеру вами обязательно овладеет тоска.

А можно ли управлять эмоциями? Если да, то как? Можно ли использовать их энергию? Если эмоции – стихия, ветер, то, может быть, разум – парус? А под парусом, как известно, можно и против ветра плыть. Не в школе ли стоит начать понимать, что такое страх, радость, зависть и как с ними жить? Не нужно ли как можно раньше объяснить, что страх и трусость – разные вещи? И победа над страхом – это смелость. Древние греки считали зависть двигателем общества. Гесиод говорил: «Труд рожден завистью», но отмечал две ее стороны. Почему мы стесняемся признать в себе это чувство? Если не признавать зависть, можно ли с ней справиться? Все тот же пушкинский Сальери врал себе и дошел до преступления. Не научили его в школе, какое чувство нужно испытывать к более талантливому. Занимался бы с детства интроспекцией, ловил бы себя на плохих эмоциях, вел бы дневник наблюдений – глядишь, и Моцарт бы выжил. (Но, кстати, сам Сальери был вполне достойным человеком и не отравлял Моцарта.)

Может быть, все же зависть – это, как и страх, нормальное чувство, и можно учиться перерабатывать его, превращать в желание сделать что-то или порадоваться за другого? Нужны уроки психологии, на которых можно было бы учить детей способам думать о себе, о своих проблемах. Дать начальные инструменты размышления о психике, о себе, о других. Ценно уже само понимание того, что всех так или иначе волнуют личные сокровенные вопросы, что есть общие методы, техника размышления о себе и своих проблемах.

Возможно, нужен и курс для родителей – о том, как говорить о «проклятых вопросах»: кто я, в чем смысл жизни, о страхе смерти. О смысле жизни, кстати, можно говорить по-разному: например, сказать, что все мы ищем ответ – и ты подключайся. Ты только в начале пути, и твоя жизнь будет частью нашего общего ответа. Или предложить думать, что единица жизни – нечто большее, чем один человек.

Думаю, что все согласятся: курс психологии был бы полезен. Осталось только понять, кто напишет этот курс и есть ли у нашего школьника ресурс времени и сил, чтобы что-то еще осваивать. Важно, чтобы курс был не о психологии, а о том, как с ее помощью решать «задачи жизни». А нынешняя школьная программа придумана, конечно, не пришельцами, а людьми позапрошлого, XIX века. А нам как-то недосуг подумать о том, ЧЕМУ учить. Вот и спорим о том, КАК это делать...