Когда нашим сыновьям было уже далеко за тридцать, у меня был с ними разговор. Я спрашивал каждого, доволен ли он своим детством, не считает ли, что ему чего-то не хватало? Ответили оба, не сговариваясь: «Ты много рассказывал нам о войне, о том, какие трудности пришлось тебе пережить. А у нас никогда не было возможности проверить себя. Узнать, сможем ли мы выжить, если придется плохо».
Мы давали сыновьям возможность делать то, что они хотят, и ожидали, что они хорошо справятся.
Я помню, как мы переехали в Чикаго и мой сын Марк (ему было, кажется, лет 8) пошел в новую школу. Я очень внимательно за ним наблюдал. А в конце учебного года спросил: Какой момент был самым важным? Марк – он, надо сказать, всегда был прилежным учеником, – задумался. А потом рассказал вот что. Еще в самом начале учебы учитель собрал со всего класса деньги на покупку молока для ланча. Кажется, в итоге образовалась сумма в целых 13 долларов. И кто-то должен был отнести эти деньги директору и получить бумагу о том, что класс внес необходимую сумму. И вот учитель обвел класс глазами и сказал: «Марк! Почему бы это не сделать тебе?». Это может показаться смешным, но нужно было видеть и слышать, как рассказывал мне об этом Марк! «Я так волновался! Я никогда не был на четвертом этаже, где находится кабинет директора, я боялся, что могу потерять деньги, которые мне доверил весь класс, что случится что-нибудь еще»… В устах Марка это было приключение почище экспедиции Колумба! Я тогда подумал, что если учитель выбрал «новенького» Марка для этой миссии, то, значит, нам повезло с учителем. Потому что вызовы действительно необходимы. Ощущение ответственности, собственной важной роли в жизни – вот чего не хватает детям сегодня, когда все достается им аккуратно упакованным и готовым к употреблению...
Мы многому научились у наших детей. Мы стремились к тому, чтобы они чувствовали нашу любовь, уважение, и давали им возможность делать то, что они хотят делать. Мы ни к чему их не толкали, но они понимали: мы ожидаем, что они хорошо справятся со всем, что предложит им жизнь. Например, у одного из наших сыновей были самые высокие показатели по математике в штате. На втором курсе он позвонил из Бостона и сказал: «Папа, мне кажется, я хочу бросить математику». Я спросил: «Почему?» А он сказал: «Ну, понимаешь, большинство профессоров здесь какие-то скучные, и студентам скучно. По-моему, им не нравится то, что они делают, они не получают удовольствия». «Ну хорошо, – говорю я. – А чем ты хочешь заниматься?» – «Китайским языком». Прекрасно, думаю, это растущая экономика... А он продолжает: «Я хочу изучать поэзию IV века». Мы как-то не на это рассчитывали и сначала расстроились, но он все-таки стал китаистом. Сейчас постоянно ездит в Пекин, читает лекции, консультирует местных специалистов, потому что он знает об этой эпохе больше, чем кто-нибудь в Китае… *
* По материалам пресс-конференции в РИА «Новости» в июне 2012 года.
