История первая
Мой приятель снял квартиру. Всю жизнь он жил в прекрасной, большой, доставшейся от родителей. С собственным кабинетом и всем, что полагается родовому гнезду. Но обстоятельства сложились так, что ему пришлось все это оставить и переехать в скромную, но, правда, очень уютную комнату. Он пригласил меня в гости. Я огляделась. Квартира сдавалась с обстановкой, утварью и цветами.
– А что же здесь твоего? – заволновалась я, тоже в свое время пережившая подобную миграцию. С болезненным пересаживанием корней, разоренными библиотеками и треснувшей посудой.
– Ты знаешь, – уловив мою тревогу, ответил он, – вот компьютер, тренажер и… пожалуй, все. А, вот еще подушечки. Я из путешествий привожу декоративные подушечки. Портрет отца. Теперь все.
– Удивительно, не правда ли, как преувеличена необходимость кучи вещей, к которым мы привязываемся. Вернее, эта привязанность преувеличена. Смотри, как, оказывается, мало нужно для «перезагрузки»!
– Ты права, – соглашается он, – для укоренения может оказаться достаточно настольной лампы, любимой чашки и двух-трех книг. Ну, вид из окна очень еще важен!
Я подошла к окну. Москва в нем предстала в неожиданном ракурсе. Как будто другой город. Перемены завораживали.
История вторая
У меня муж директор. На нем ответственность за триста человек. По утрам с шести до восьми он вместо кабинета работает в ванной. Да-да, залезает в воду, кладет поперек дощечку. На дощечку бумаги, планшет, чашку с чаем. На стиральной машине у него документы, списки, статьи. На полу телефоны. Он не компьютерный человек, предпочитает все читать с листа. Поэтому бумаг тьма. И все с его пометками. И ни одна капелька на эти листы не попадает никогда в жизни!
Потом он выходит, эти бумаги по своему порядку распределяет. Никогда ничего не упускает, даже если очень торопится. Одну охапку в портфель, другую – на стол, и так дальше. Или меня просит, если я дома, – эту туда-то. Вот эту – туда-то. Не урони по дороге смотри. А там адрес на полях – смотри не выброси! Закладки не вынимай! Где тут были записаны телефоны? Где они?
Я, конечно, без его просьбы к бумагам не прикасаюсь – смертельно боюсь что-то нарушить. Два листка вверх ногами положишь – десять лет без права переписки.
И вот однажды директор уходит на работу и… забывает целую стопку бумаг на стиральной машинке. Редкость, конечно, но, как говорится, и на старуху… А я в приступе хозяйственности немедленно эту машинку включаю. А машинка наша, когда работает, страстно трясется на отжиме. При этом воду она по старинке сливает прямо в ванну. Так вот. Навещаю я ее через два часа. А там – мамочка дорогая! Вся драгоценная документация в мыльной водице дрейфует. Сползла.
Вариантов казней в мире придумано много. Мне остается выбрать для себя подходящую. Но что удивительно, эта перспектива не парализует меня окончательно. Я все-таки достаю то, что осталось от рукописей, часть раскладываю на подогреваемом полу кухни, другой частью пеленаю батареи парового отопления. Пять страниц висят на прищепках на балконе. Сама ухожу на работу. К вечеру, полагаю, что-то подсохнет, а за остальное придется, очевидно, уж по всем законам справедливости.
Муж у меня человек взрывной, невротик натуральный. И надо же было так – именно сегодня ему понадобилось в середине дня заскочить домой. Звонит мне на работу из дома.
– Привет, – говорит, – я тут на минуточку, ну, как у тебя дела?
Ясно, думаю, иезуитская казнь началась.
– Плохо, – говорю я, чтоб не мучиться, – как у меня дела могут быть. Я утопила половину твоих документов.
– А-а, – говорит, – а я думаю, – что это у нас все бумагой застелено? Ремонт, что ли…
Гнилая ирония. Разминка перед местью.
Вечером я возвращаюсь домой первой. Деревянными руками собираю этот гербарий. Складываю в стопку. Тексты, главное, смотрю, практически не пострадали. Так, кое-где строчки размыты, но смысл не утрачен. Стопку несу в гостиную – чтоб не сразу в кабинете на глаза ему попались. Жду.
Вот и он открывает дверь, раздевается. Здоровается даже. Ничего не говорит о главном. Садится ужинать. Ничего не говорит. Смотрит телевизор (в гостиной, кстати). Тихо. Ложится спать. Разумеется, молча.
Проходит месяц. Бумаги так и лежат в гостиной. При очередной уборке я их тихонько выбрасываю. Вот и думаю я – так ли нам нужны вещи, которые нам очень-очень нужны? Они кажутся нам важными и незаменимыми. А может оказаться, что без них не просто легче жить, но и быть друг с другом. Сколько внутреннего пространства освобождается, когда ты поднимаешь свои якоря! Сначала, конечно, муть и песок столбом. Зато потом насколько яснее перспектива.
