Бывалые наши путешественники уверяют, что соотечественников за границей определяют на раз. По мне, это не хорошо и не плохо. Скорее хорошо – я за отличия. Японцы, думаю, тоже без труда узнают своих в Париже. Им, правда, в голову не придет отвернуться и сделать вид, что они местные жители, а эти тут понаехали. Но у русских за границей особое мнение на этот счет. Хотя уже и гардеробчик, и раскованность двигательная приближаются по своей свободе к европейской. И поколение, следующее за нами, уже без запинки вступает в диалоги на языках международного общения. Мы и на детей вроде не цыкаем, не покупаем всё подряд, в отелях без акцента говорим «мерси» и «плиз», на кеды перешли, но как-то все, с нашей точки зрения, малорезультативно в плане респекта выходит. Какое-то смущение сквозит во взглядах, не отпускает никак утомительная сверка наспех скопированной цивилизованности с недосягаемыми подлинниками. Но это все комплексы, в той или иной степени известные каждому из нас, пересекавшему границу долго дичавшей родины. Я не исключение. Но вот история, которая избавила меня от ложного смущения и явила истинное status quo.
Я в Китае. Идет международный съезд издателей крупных СМИ. Держатели всемирно известных брендов и журналы, популярные каждый в своей стране, – все тут. Для таких, как я, – сопровождающих лиц, а проще говоря, жен вышеперечисленных фигурантов, – традиционно организована специальная культурная программа. А именно: чайная церемония – раз, посещение редакции крупного журнала – два, и шопинг на жемчужном рынке. В пути по этим захватывающим пунктам нам обещаны сюрпризы. Автобус заинтригован.
Чайная церемония разворачивается в каком-то совершенно безликом помещении блочной пристройки, которые и есть Пекин, город, всячески фрустрирующий воображение, если таковое имеется. Но ритуальные танцы фарфоровых девушек вокруг вертящихся столов, крохотные розеточки, пикантные закуски и суп в конце успешно завораживают почтенную публику. Этого не отнять. Прямо скажем, если бы не приветственное слово министра культуры и почтенной мадам, представляющей французский ELLE, мы бы не отрывались от церемонии. Но вот пиалы почтительно отодвинуты, мы аплодируем выступавшим. Министр культуры лучится радушием. Убедившись, что кулинарная часть завершена, признается, что это не все. Теперь… подарки! Из боковой дверцы засеменили девушки, разносившие до этого еду. Каждая из нас получает картонный пакет. Министр культуры, с небесной улыбкой наблюдавшая за залом, приглашает на сцену ELLE и жестом фокусницы набрасывает ей на плечи неземной красоты двусторонний шелковый палантин. Голубовато- жемчужный, он ко всеобщему восторгу тут же становится частью наряда мадам, выдержанного в тепло-серых тонах. Как знали! Бурные овации, после которых всем предлагается посмотреть, что там в пакетах. Пакеты обнаруживают художественно упакованный чай и палантин. Такой же роскошный, как и публично наброшенный на ELLE. Только другого цвета. У всех разного. Мне достается лимонный с малахитовой изнанкой. Меня и фломастеры-то такие с детства настораживали, не говоря об одежде. Но здесь эти краски настолько необычны, ни на что не похожи в своем сочетании и роскошном отливе, что мне в голову не приходит страдать по этому поводу. Теперь внимание. Во время распаковки этой красоты к каждой из нас – заметьте, к каждой – подходит девушка и на ушко предупреждает, что если цвет не подойдет – можно поменять. Ну, это уже слишком, думаю я, хотя не могу не оценить предупредительности хозяев. Статус акции, на мой взгляд, вообще исключает подобные капризы, да и дареному коню, как нас учили… Но я недооценила женскую составляющую высокого собрания. Сидящая рядом со мной супруга греческого магната складывает на коленях тяжелый китайский шелк. Это не мои цвета. Обреченно вздыхает. Придется подарить. Слева бельгийка качает головой – мне розовое не с чем носить. Американка растеряна. Вы видали растерянных американок? Полюбуйтесь. А можно мне что-нибудь с синим? Только не желтый, умоляю, все равно какой, только не желтый! И это со всех сторон. Миниатюрные помощницы с готовностью записывают пожелания.
И вот шарфы, как флаги, полощутся над чайными столами. Вспыхивают на плечах один за другим и требуют одобрения у соседок. Я не верю своим глазам. Какой, к черту, статус, какие условности, если такая роскошь останется лежать в шкафу!
Vivat natura! Красота ничего не требует, кроме международной солидарности инстинктов. Одной мне было неудобно что-то менять, остальным плевать. В итоге все носят или уже относили свои шарфики, а я показываю его гостям как дорогой сувенир.
Жемчужный рынок, который оказался четырехэтажным «черкизоном», я с непростительным снобизмом проигнорировала. Ограничилась вышитой скатертью. А вот мои более чем состоятельные товарки, оказывается, были вооружены целыми списками семейных заказов. И на выходе их многочисленные торбы распирало от копеечной китайской Lacosti вперемежку с Armani.
Неважно. Важно, что наша культурная программа сплотила в моем сознании искусственно разрозненные истины: я – одна из многих. Мы все из одного яйца. Кодовая система только кажется разной – цифры в ней одни и те же! Обнимемся же, подруги.
