Мой самый первый психотерапевт почти ничего не говорил во время сессий, однако мой монолог не был хаотичным потоком мыслей, время от времени их направление менялось, и неслучайно. Потом я обнаружила, что в какие-то моменты он поднимает одну бровь – и это заставляет меня пойти в своих рассуждениях глубже или свернуть в сторону.
И только однажды, когда я потрясенно, из самого сердца, произнесла: «Я поняла! Оказывается, быть хорошей ничего тебе не гарантирует!» – и подняла на него ошалелые глаза, он сказал: «О! Наконец-то я услышал умную мысль!»
Немудреная идея, которую я до того могла бы произнести сто раз без всякого чувства, как трюизм из учебника, в этот момент захватила меня полностью, попутно меняя освещение в комнатах моего прошлого и будущего, толкнула меня в пропасть отчаяния, ранила в самое сердце и освободила на веки веков. Я была абсолютно несчастной и настолько же счастливой. Меня даже не задело, что реплика терапевта звучала немножко обидно для прежних моих несомненно умных идей. Но эта – стала открытием, снизошедшим именно на меня.
Инсайт – большая удача, и не во всякой терапии он случается, по крайней мере такой инсайт, который меняет картину мира. В этот момент клиент и терапевт смотрят друг на друга, как заговорщики. Но маленькие радости встречаются довольно часто.
Так, я однажды случайно не без досады сказала собеседнице по имени Светлана: «Опять ты за справедливость сражаешься, ты же у нас воин света!»
Потом мы пять минут не могли унять смех, потому что этот воин Света, пришедшийся ей впору, вдруг оказался важным персонажем, и сильным помощником, и немножко солдафоном из фантастического боевика. На него можно было опираться, и он не пугал.
Похожим образом я однажды с клиентской стороны испытала на себе силу точного слова. Терапевтом была женщина в годах, а мне казалось, что в мои 45 у меня впереди какая-то унылая и безвидная пустыня. Головой я понимала, что передо мной, матерью двоих уже подросших детей, независимой и еще молодой женщиной, открывается мир новых возможностей. Но никакого азарта и надежд не ощущала.
И вот в процессе сессии я рассказывала ей о прошлых любовных приключениях. Как-то даже и не очень отдавая себе отчет, что они могут произвести сильное впечатление. И вдруг, на очередном вираже, она меня перебила с неподдельным восхищением: «Слушайте, да вы штучка! Вы такая штучка, оказывается!»
Я рассмеялась. И примерила на себя «штучку»: она сидела как влитая. Это была я, «та еще штучка», вполне готовая к новым похождениям. Через месяц я неслась по ночному Чиангмаю на скутере (за спиной у малознакомого дизайнера) и улюлюкала.
Мне хочется вспомнить и перебрать любимые озарения, как стеклянные шарики разного цвета и размера. Что-то из них поменяло мою жизнь кардинально – не знаю, настолько ли это оказалось важным для моих клиентов. Иногда я слышу: «Вот вы мне тогда сказали»… – и дальше идет что-то совершенно мною забытое, проскользнувшее в речи. Так что мои рассказы не о терапевтических успехах, а о моментах любви. Потому что в момент озарения ты вдруг любишь жизнь настолько, насколько она этого заслуживает.
