Летние байдарочные походы начинались зимой. Каждое воскресенье мы ползали по пустому школьному коридору и собирали байдарки. Нет, мы не просто их собирали, мы их делали. Собственными руками! Реечка к реечке, ферма, резина... В воздухе пахло деревом, резиновым клеем и свободой. Школа была похожа на все школы Москвы, и коридор был типично школьный, но полусобранные, распластанные на полу байдарки в моем воображении уже плыли, перепрыгивая через пороги, по быстрым рекам, а крашеный школьный пол становился то бурной рекой, то озером.
Особую прелесть этому занятию придавал тот факт, что школа была не моя. Я случайно попала в этот байдарочный клуб «для избранных» и была совершенно счастлива. Это не было школьным кружком. Клуб создал, вдохновлял и водил нас в походы удивительный человек – Александр Потресов, – фотограф, писатель, художник и путешественник.
Строить байдарки помогали и старшие мальчики, которые нам тогда казались взрослыми дядьками. Они когда-то учились в той школе, где Потресов устроил байдарочный клуб. Теперь они были уже студентами, но продолжали ходить с нами в походы. Это придавало какую-то остроту нашим невинным развлечениям, хотя все было, насколько я помню, вполне целомудренно. Мы клеили и собирали наши байдарки до самой весны, а на майские праздники двигались куда-нибудь к реке. На двухместные байдарки разделялись по парам: девочки впереди, там легче грести, мальчики выгребали сзади. Весеннее солнце нещадно обжигало ноги, так что ночью от ожогов невозможно было заснуть, а по утрам мы снимали верхний слой, как змеиную кожу. Днем – сплав по быстрой реке, через перекаты, ремонт байдарок, которые постоянно рвались на камнях, обнос байдарок по берегу на слишком крутых перекатах и виражах. А к вечеру, когда мы падали от усталости, надо было обустраивать стоянку: ставить палатки, таскать хворост, разводить костер и кашеварить. Но зато потом – костер, каша с тушенкой, чай со сгущенкой и песни.
В тех первых байдарочных походах я была, судя по всему, на удивление старомодной и наивной.
И пение соловьев. Разговоры о жизни, о смысле и какие-то смутные мечты. В тех первых невинных майских походах я вообще, судя по запомнившемуся эпизоду, была на удивление наивной и старомодной. Воспоминание о нем вызывает у меня оторопь. Спали в палатках не то чтобы вповалку, но по многу человек, прижавшись друг к другу, потому что ночи были холодными. Рядом со мной, пятнадцатилетней, лежал один из «взрослых» мальчиков, уже студент Слава. И я вдруг почувствовала, что он прижался ко мне как-то не по-детски. И даже, кажется, поцеловал ! Я была в ужасе. Я не могла уснуть всю ночь от одной гнетущей мысли. Эта мысль удручала меня и отравила оставшиеся дни похода. «Неужели теперь придется выходить замуж за Славку?» – стучало у меня в голове. Мне Славка совсем не нравился, но я почему-то считала, что после «такого» замужество просто неминуемо. Вот что значит девочка из интеллигентной семьи, воспитанная на русской литературе XIX века!
