Недавно на выходных, гостя у одного своего приятеля, я потерял зарядник от телефона. И неделю жил без мобильника. И хоть поначалу мне подумалось, что это катастрофа и «ужас-ужас-ужас», оказалось, что совсем даже наоборот. Единственная потеря – возможность срываться с места непонятно куда и зачем, кинув предупредительную эсэмэску родителям.
Терзавший меня первый «обезтелефоненный» день страх, что весь уклад жизни рухнет, был напрасен. Ничуть: соотнести свои планы с семейными удавалось поутру, перед выходом из дома; любимой девушке позвонить не на бегу из универа к метро, а с домашнего телефона, обстоятельно, неспешно, осмысленно и (самое главное) с гораздо большим удовольствием; в метро я стал не твиттер бесконечный с инстаграмом (запрещенная в России экстремистская организация) листать, а книжку. И за неделю прочитал трехсотстраничную Ирину Одоевцеву, до которой все руки не доходили. Внезапно я обнаружил час свободного времени каждый день (от «Молодежной» до «Курской» и обратно плюс эскалаторы), который раньше тратил на совершеннейшую ерунду.
К моему куда большему сожалению, в те же выходные, в тех же гостях, я потерял старого и доброго друга. Он и раньше порой поступал так, что хотелось никогда его больше не видеть, но обычно все разрешалось старым как мир, еще Пушкиным описанным способом: «Ты ему в ухо, он тебе в рыло, да там и помиритесь». Ну и, после небольшой драки, просьбой с моей стороны больше так (каждый раз по-разному) не делать.
Я частенько задавался вопросом, как выглядит та черта, после пересечения которой просто выпустить пар маханием кулаками и спустить все на тормозах не удастся. В прошедшие выходные получил ответ и почему-то совсем этому не рад. Как и все страшное и ключевое в жизни, черта проста, банальна. Это ложь. Друг (во всяком случае, мой друг) может вести себя как последний мерзавец, творить подлости и проч. и проч. и проч. или, напротив, быть истинным ангелом во плоти, добрым, радушным, отзывчивым, сострадательным, всепомогающим человеком; но мой друг не может мне врать. Человек, которого я уличаю во вранье себе, автоматически исключается из списка моих друзей.
Больше всего меня в этом открытии пугает, что описанное выше изменение «друг – не друг» происходит помимо моей воли. Этот человек для меня действительно важен, мы с ним знакомы шестой год (из 18 моих лет – треть, дьявольски долго), но, как бы я ни хотел забыть, простить и т.д., и т.п., не могу. Не выходит.
Зарядник я купил себе новый. Телефон лежит рядом со мной и заряжается, призывно поблескивая рыжим огоньком. Надо только нажать на кнопку, и привычный распорядок жизни, и право рвануть в полдвенадцатого ночи в среду на «Юго-Западную», и возможность не делать этого, и еще великое множество маленьких привилегий обладателя постоянной связи с родными и близкими ко мне вернутся. Но я медлю, запоминая удовольствие жизни без всей этой мишуры. Такая вот доморощенная философия: чем меньше необязательного, тем ты счастливей. Но друзья в этот разряд необязательного не попадают. А также (в отличие от зарядников), не продаются на Горбушке.
