Расплатившись у кассы, я увидел на полу магазина тысячерублевую купюру. Она одиноко лежала в ярком свете, покачиваемая слабыми потоками воздуха. Мои глаза за полсекунды отсканировали пространство: потенциальных владельцев нет, охранник далеко и меня не видит. Тысяча - ничья, можно брать! Вдруг, за этим осознанием, всплыла предательская мысль: «Деньги чужие, надо отдать». «Внутренние пацаны» (одна из масок моего внутреннего голоса) мгновенно возмутились: «Кому ты собрался это отдавать? Охраннику? Может быть, кассирше? Бери, ботаник!» Действительно, на купюре же не написано, чья она… Сделав вид, что развязались шнурки, я наступил на банкноту и… взял деньги.
Я вышел из магазина, никто не гнался за мной. Адреналиновая эйфория быстро рассеялась. Найденная тысяча не сделала меня богаче или счастливее, скорее наоборот. Было неприятно обнаружить в себе явную алчность, и было стыдно, особенно почему-то за шнурки.
Я стал задавать вопросы друзьям, что они делают в подобных ситуациях. Моя хорошая знакомая, например, ничего не подбирает на улице, потому что боится. Боится, что, если она возьмет «чужое», кармически это может негативно отразиться на ее жизни. Другой друг поднимает только мелочь, оставляя без внимания крупные находки. Он не хочет пестовать свою алчность, ему важно оставаться бескорыстным, именно так он содержит свою душу в чистоте. А третий везде что-то находит и забирает все. Ведь, если это дается, значит «космос» заботится о нем.
У меня не было ответа. Я вспомнил, что жадность – это один из самых страшных грехов с точки зрения христианской, иудейской, буддийской и других этик. Я обратился к авторитетам. Социальный психолог и психоаналитик Эрих Фромм, например, трактовал жадность, как «самую сильную из всех неинстинктивных человеческих страстей …симптом психической патологии, дисфункцию, связанную с постоянным ощущением пустоты и отсутствием внутреннего стержня в структуре личности».
Обратившись к своему профессиональному опыту, я не вспомнил ни одного клиента, кто бы пришел ко мне в кабинет и сказал: «Доктор, я – жадный… Помогите!». Но зато я вспомнил других - приходивших с разными проблемами, но, как правило, объединенных этим фроммовским ощущением внутренней пустоты. Оно сопровождалось тем ли иным страхом: потери контроля, одиночества, будущего, смерти, боли, нищеты... Страхи мешали им летать на самолетах, ездить в лифтах или выходить из дома, заставляли покупать новые вещи, машины, квартиры, безудержно употреблять алкоголь или наркотики, просиживать состояния в казино, бесконечно менять сексуальных партнеров или вцепляться мертвой хваткой в нелюбимых супругов.Ведь, если я живу в страхе, мне не важно, чем кормить своих «драконов»: деньгами, сексом или алкоголем, им всегда будет мало. Когда же я нахожусь в гармонии с собой и доверяю окружающему миру, мои глаза, как правило, не рыскают по полу супермаркета – они способны увидеть что-то более важное, и внутри, и снаружи…
Ну, а, если они что-то находят (пускай сегодня это тысяча рублей), значит, именно это является важным для меня сегодня… Увы, ничего не попишешь.
