Я звоню пресс-агенту, чтобы она назначила мне встречу с голливудской звездой. Рассказала, как та занята, насколько востребована, что мне надо месяца полтора постоять в очереди, и передо мной уже стоят «Нью-Йоркер», «Вог» и еще с десяток журналов… А агент мне говорит: Дрю сутками в монтажной, приходите, когда хотите, предупредите только монтажера, вот его мобильный, он Дрю передаст, что вы придете. И ни ритуальных танцев, ни нагнетания значительности, только «приходите, когда хотите»…
А Дрю Бэрримор — она действительно сутками в монтажной, потому что монтирует свой режиссерский дебют «Катись!», в котором еще и играет и который продюсирует. За ее спиной белая доска, на нее наклеены «напоминалки» разной тематики, как личной, так и производственной: «24-е, Эллен — р-н «Порция» — день рождения»; «17.00 — йога»; «План с собакой — в эпизод в мастерской»…
Ее светлые волосы до плеч растрепались — она ерошит их, пробуя новое монтажное решение. А глаза покраснели — из-за многочасового наблюдения за происходящим на экране. И подводка немного растеклась. А так она молодцом — выглядит лет на десять младше своих тридцати четырех. В ее точеных, античных чертах сквозит что-то веселое, что-то мальчишески-бесшабашное, когда она начинает бить себя по карманам видавших виды джинсов в поисках зажигалки — мы решили разговаривать в курилке, Дрю давно мечтала о перекуре. Я замечаю пирсинг у нее на языке, удивляюсь ярко-желтым ногтям с очень креативной, готической росписью, простеньким мокасинам и подтяжкам цвета «электрик» поверх голубой мальчиковой рубашки… Но все это каким-то загадочным образом ей подходит, все это не просто ей к лицу — к характеру, к натуре, к энтузиазму и живости. Она равна себе, и в голову не придет прикидывать, хороша ли она да правильно ли одета. Она правильна в целом, эта живая, вострая, веселая девушка. Открытая. Но вовсе не наивная. Такая не даст себя в обиду и за словом в карман не полезет. Защитит тех, кого любит, но тщательно выбирает любимых. И всегда остается в движении.
Роллер-дерби — это гонки на роликовых коньках со столкновениями и борьбой. Что особенно занятно, этим яростным, жестко-силовым спортом, в котором основной элемент называется сшибкой, занимаются исключительно девушки. Именно роллер-дерби стали страстью героини режиссерского дебюта Дрю Бэрримор. Ее «Катись!» — манифест девичьей силы, упорства и независимости, манифест отрицания красивостей и округлостей, глянцевости и компромиссности. Героиня фильма Дрю не боится жестокой схватки. И за всем этим совсем не сложно увидеть автора — женщину, уже выдержавшую сшибку с жизнью.
«Катись!» — в кинотеатрах с 18 февраля.
Psychologies: Вы были любимицей нации, крошкой-звездочкой после «Инопланетянина», а стали трудным подростком. Наркозависимой со стажем, а потом — «ролевой моделью» для многих. Актрисой-звездой и успешным, независимым продюсером. А теперь режиссером. Вы меняетесь даже физически. Но ведь что-то в вас остается неизменным?
Моя собеседница задумывается и некоторое время смотрит на меня внимательно. Затем поворачивается к большому окну, где ветер раскачивает ветки платана… Вздыхает, а потом отвечает со странной признательностью, будто я рассказала ей что-то сокровенное, чего она не знала, но следовало знать.
Дрю Бэрримор: В самую точку попали. В «десятку» с первого выстрела… Дело в том, что я — Золушка. Не в том смысле, какой принято вычитывать из сказки, — будто она про девушку, которой повезло иметь в крестных фею. Для меня это сказка про человека, который знал, как воспользоваться кредитом… Знаете про такую теорию — теорию «86 400»? Речь о том, что каждому живому человеку каждый день дается кредит в 86 400 секунд. Они складываются в 24 часа суток, но люди мудрые считают время секундами. И стремятся осмысленно прожить каждую секунду, данную в кредит жизнью. Неистраченная часть кредита сгорает в конце дня. Никто не знает, когда «банк» прекратит выдавать этот ежедневный кредит… Платье и хрустальные туфли Золушки для меня — метафора этого жизненного кредита. Она рискнула, пошла на бал, потом часы пробили полночь, кредит сгорел, но она-то уже повеселилась как умела, уже нашла своего принца! Ни на кого не дулась, никому не мстила — просто использовала кредит. Она была благодарна за то, что ей его предоставили, пусть и на жестких условиях. Я так же рассматриваю жизнь: условия, может, иногда и жесткие, но зато у тебя есть наличные секунды. И единственное чувство, которое есть смысл испытывать по этому поводу, — благодарность. Я всегда испытываю благодарность — воспитала в себе эту способность — к людям, к жизненным обстоятельствам. То, что нас не ломает, делает нас, как известно, сильнее. А если сломался… Про это есть у Хемингуэя — все равно становишься крепче на сломе… А что мною движет… мой страх, наверное.
Каким образом?
Д. Б.: Да очень простым. Момент, когда ты чувствуешь себя комфортно и уверенно, означает, что ты знаешь, как устроена жизнь. Но вот только на этом, сегодняшнем уровне. Поэтому пора переходить на следующий, делать шаг в пугающую неизвестность. И страх тут — знак, что ты двигаешься. Поэтому я в каком-то смысле и люблю испытывать страх и неуверенность.
Вы дважды побывали в наркоклинике, пережили попытку суицида. Освободились от опеки матери, когда вам было 16. И в тот момент наверняка гневались на родителей, Голливуд. А сегодня говорите о благодарности...
«ОБИДА НА РОДИТЕЛЕЙ — ЭТО ГРУЗ, КОТОРЫЙ ОЧЕНЬ УТЯЖЕЛЯЕТ ЖИЗНЕННЫЙ БАГАЖ. ЛИЧНО Я ТАКОЙ ВЕС НА СЕБЕ ТАЩИТЬ НЕ ХОЧУ».
Д. Б.: Гнев, конечно, был, но это был ненаправленный гнев, подростковый протест. Я не считала и не считаю родителей дурными людьми. Просто они ошиблись: им не нужно было иметь детей, они были к этому совершенно не готовы. Оттого отец и жил, не поддерживая со мной контактов, почти до смерти. Но я его не осуждаю, хоть он и порядочный негодяй. Но с другой стороны, хиппи, абсолютный, законченный хиппи. Вольная пташка, он не хотел иметь детей, потому и пропал в самом начале. Лет в 14 я ждала от него извинений, что он придет и скажет: «Извини, дочка, что я не был рядом с тобой все эти годы». Но уже к 15 я поняла: нельзя ждать от человека того, чего он не может дать. И он не виноват — у него просто нет того, чего ты ждешь. А мама… Мама не понимала, что это за ответственность — иметь ребенка. И что значит его защищать. И наш разрыв был похож скорее на супружеское расставание. Я не расскандалилась, не затаила смертельную обиду. Мы просто развелись, потому что «брак» — с моей точки зрения — исчерпал себя. Да, я тяжело переживала наши стычки, непонимание друг друга, все эти неудачные дочки-матери… И долгие годы старалась оттолкнуть воспоминания, изолировать их. Мой психотерапевт даже говорит, что я так и не вошла в контакт со своим гневом, с гневом, который испытывала тогда… А мне кажется, я наконец поняла и приняла его. Мы везем каждый свой багаж. Взрослый подход — признать, что багаж у тебя есть, и не сожалеть, что путешествуешь не налегке. Но обида — груз, она слишком утяжеляет багаж. Я такой вес не тащу.
Это было трудно — разорвать родственные связи?
Д. Б.: Да нет, я не очень-то в них и верю. Мне хотелось бы иметь собственную семью, и я надеюсь ее иметь. Но сами по себе узы крови… Я сторонник свободного выбора. Ну не повезло мне вырасти в теплой семейной обстановке, но именно поэтому я верю в друзей, в то, что свою семью можно найти. Я называю это «найти свое племя». Тех, кто чувствует как ты, у кого те же ценности. Я свое племя нашла. Мы даже работаем вместе — кто-то просто в нашей компании, кто-то приходит на проекты. Моя семья — это мои друзья. Несколько лет назад я пришла к своей ближайшей подруге Нэнси Джувонен (Джувонен также и бизнес-партнер Бэрримор по кинокомпании Flower Films. — Прим. ред.). Пришла, села, как обычно, на кухне… Смотрю, а на холодильнике у нее магнит с надписью: «Счастье — продукт нашего выбора». Я считаю эту мысль абсолютной истиной. Потрясающе, что именно на кухне Нэнси, самого чудесного человека из всех, кого я встретила за жизнь, я увидела этот слоган!
Что вы чувствовали, когда мир из прессы узнал, что у вас проблемы с наркотиками?
Д. Б.: У всего есть «шоколадная» сторона, даже у публичной огласки. Моя страшная тайна открылась миру: все узнали, что я не крошка-карамелька из «Инопланетянина», не воплощенная свежесть и невинность. У меня недостатки и серьезнейшие изъяны. А значит, мне уже нечего и притворяться, что я совершенство. Отныне я смогла быть собой и больше не играть роли хорошей девочки, которая была мне не под силу. И я благодарна, что мне пришлось через это пройти и оказаться в той точке, где я сейчас. Я теперь знаю, что такое настоящее унижение. Не знаю, всем ли стоит это узнавать… Но мне стоило — чтобы понять, как необходимо испытывать благодарность.
Не все из опыта унижения делают такие же выводы, как вы.
Д. Б.: Но мне повезло с полным спектром унижения. Я знаю все оттенки. И знаете, комментарии прессы — не самое страшное… Для меня едва ли не страшнее оказались старшие классы. Это было просто чистилище. С тем унижением не сравнится ни одна обложка таблоида… Разве что ломка... А ведь рядовая подростковая вещь — когда хочешь быть как все. Я хотела быть черлидером, а в школе меня не любили. Но однажды одна девочка из команды сказала мне, что можно попробовать прийти к ним на тренировку и как-то влиться в их ряды. Но едва я зашла в зал, их капитан, самая популярная девочка в школе, остановилась, бросила жезл и буквально закричала: «А эта что здесь делает?!» Я выбежала в слезах. Это был едва ли не самый унизительный момент в жизни. Второй же — когда один парень, с которым я встречалась, попросил исполнить для него танец с раздеванием. «91/2 недель» тогда вышел, и танец Ким Бесингер… о, это было нечто. Знак новой, освобожденной сексуальности. Все как помешались. Ну и вот тот юноша попросил меня об эротическом танце. Хуже была только попытка черлидерства! Я не чувствовала себя ни сексуальной, ни просто привлекательной! И в этот момент была не уверена в себе больше чем когда-либо. Сейчас, после тридцати, я чувствую себя в этом смысле лучше, но тогда… Мне нельзя было соглашаться, а я согласилась на то, что мне не по характеру… Я, знаете, совсем не могу демонстрировать себя, хотя твердо решила стать актрисой в три года. Играть роль — это не показывать себя. Это совсем другое. Но и за этот опыт я благодарна — как минимум я выяснила про себя нечто существенное. А с парнем тем мы вскоре расстались. Смешно.
«Я СТАРАЮСЬ ЖИТЬ, ИСХОДЯ ИЗ ТАКОГО ПРИНЦИПА: НЕ ТО ВАЖНО, ЧТО ИМЕННО У ТЕБЯ ЕСТЬ, НО ГОРАЗДО ВАЖНЕЕ ТО, КАК ТЫ ЭТИМ СУМЕЕШЬ РАСПОРЯДИТЬСЯ».
Вы говорите, что не были уверены в своей привлекательности, хотя снимались без одежды для обложек, устроили шоу с раздеванием на ТВ… и сделали операцию по уменьшению груди. Почему?
Д. Б.: Да нет, это разные вещи. Я была уверена в себе, лишь когда играла роль — для обложек или в развлекательных шоу. С уменьшением груди другое. Большой бюст — психологическая нагрузка. Что бы ты ни надела, как бы ни худела, выглядишь толще, чем весишь. На вечеринки твоя грудь приходит будто раньше тебя. Ее замечают, а тебя могут и игнорировать. Мой бюст замещал меня! Принято считать, что мужчинам большая грудь нравится. А я решила в свою пользу: мужчины любят ее, а я люблю себя. Вопрос закрыт. Мое тело для меня никогда не было ни врагом, ни оболочкой. Оно и есть я. Я отношусь к нему вполне спокойно… Понимаете, мой телесный, сексуальный опыт несколько шире, чем у «натуралов». У меня были не только партнеры, но и партнерши. По-моему, чувства не имеют пола. Но секс с человеком твоего пола дает другие возможности понимания себя. Ты изучаешь собственное тело не через свои ощущения, а через тело другой женщины. Это своеобразный опыт, он дает новое измерение всей физике твоего существования.
Несколько лет назад ваш дом сгорел, вы чудом не пострадали. И почти не говорили об этом, словно на вас это никак не повлияло.
Д. Б.: Ну, надо быть совсем безумцем, чтобы утверждать, что такие вещи на тебе не сказываются. Но я такая же чертова хиппи, как отец. То, что я считаю спокойствием, тылом, стабильностью, не связано с миром материального. В конце концов, важно не то, что у тебя есть, важно то, как ты этим распорядишься. Человек — как птица — может перелететь к другому гнезду, свить новое. Труднее найти того, с кем вить. А у меня такие люди есть. Мои друзья, те, кого я люблю. И потом, я знаю, в мире нет ничего окончательного — ни стен, ни крыши, ни отношений. Но над последним хотя бы стоит трудиться. Я верю в то, что возможно счастливое сейчас. А чем дело кончится, вообще не важно. Ведь неизвестно, когда «банк» прикроет тебе «кредит».
Личное дело
- 1975 Родилась в городе Калвер-сити (Калифорния) в семье актеров Джона Дрю Бэрримора и Илдико Джейд Бэрримор.
- 1976 Развод родителей, Дрю остается с матерью.
- 1978 Дебют в фильме «Любовь, внезапно» Стива Марголина.
- 1981 Знаменитая роль в «Инопланетянине» Стивена Спилберга.
- 1984 Роль в «Непримиримых разногласиях» Чарлза Шайера.
- 1987 Начинает употреблять наркотики. Позже помещена в наркологическую клинику.
- 1989 Совершает попытку самоубийства и возвращается в клинику, а затем живет в семье певца Дэвида Кросби, известной здоровым образом жизни, и освобождается от наркозависимости.
- 1990 Выпускает книгу «Потерявшаяся девочка».
- 1991 Через суд освобождается от родительской опеки и отделяется от матери; помолвлена с Лилэндом Хейвордом, но вскоре разрывает помолвку.
- 1992 Номинация на «Золотой глобус» за роль в «Без ума от оружия» Тэмры Дейвис; отношения с музыкантом Джейми Уолтерсом.
- 1994 «Плохие девчонки» Джонатана Каплана; выходит замуж за Джереми Томаса, через месяц они расстаются (причина — нежелание Бэрримор отказаться от своей бисексуальности).
- 1995 «Бэтмен навсегда» Джоэла Шумахера; основывает собственную кинопродюсерскую компанию Flower Films.
- 1996 «Все говорят: «Я тебя люблю» Вуди Аллена.
- 1998 «Певец на свадьбе» Фрэнка Корачи.
- 2000 «Ангелы Чарли» Макджи.
- 2001 Выходит замуж за комика Тома Грина.
- 2002 «Признания опасного человека» Джорджа Клуни; личные отношения с музыкантом Фабрицио Моретти.
- 2003 «Дюплекс» Денни Де Вито открывает «пятилетку» ролей в романтических комедиях.
- 2007 Назначена послом программы борьбы с голодом ООН, жертвует программе 1 млн долларов; личные отношения с актером Джастином Лонгом.
- 2009 Номинация на «Эмми» за лучшую женскую роль в «Серых садах» Майкла Суши; режиссерский дебют в фильме «Катись!».
