Мы сами решим, когда рожать!

Последнее, что женщина хочет слышать, – чтобы ей диктовали, когда заводить детей. Но недавно Джиллиан Локвуд (Gillian Lockwood), медицинский директор Мидленского центра по лечению бесплодия (Великобритания), сделала именно это. Она посоветовала женщинам рожать пораньше, в районе двадцати пяти лет. К обычным аргументам о «биологических часах» добавила еще один: на нас падает слишком много семейных забот.

По словам доктора Локвуд, мы обрекаем себя на жизнь в самом центре «сэндвича» из трех поколений. Мы вынуждены заботиться и о маленьких детях, и о своих уже пожилых родителях. Наша жизнь превратится в бесконечную возню с подгузниками (для детей и родителей) и колясками (детскими и инвалидными), капризами и проблемами наших – еще или уже – беспомощных близких.

Говоря о том, каким стрессом оборачивается для нас такая жизнь, Джиллиан Локвуд не стремится его облегчить. Будет тяжело? Мы и так знаем об этом – спасибо экспертам, которые годами твердят нам, какими трудностями оборачивается поздняя беременность. Нам не нужно еще больше давления, стыда и страха «прозевать» свой шанс.

Если женщина хочет завести детей пораньше – пусть заводит. Но мы все знаем, что это не всегда возможно. У нас просто может не быть достаточно средств, чтобы содержать ребенка. Мы можем не найти подходящего партнера. А воспитывать ребенка в одиночку захочет далеко не каждая из нас.

При этом нам по-прежнему внушают, что без детей наша жизнь не имеет смысла. В дополнение к будущим «трудностям» женщина, которая не успела обзавестись ребенком к тридцати годам, чувствует себя изгоем: все ее друзья уже родили одного или двух, постоянно твердят о счастье материнства и – вполне естественно – начинают считать свой выбор единственно правильным.

В чем-то доктор Джиллиан Локвуд права. Статистика показывает, что число беременностей у женщин за сорок удвоилось с 1990 года. То же самое происходит в группе женщин за тридцать. А у двадцатипятилетних этот показатель, наоборот, снижается. И все же я считаю, что доктору Локвуд не о чем беспокоиться. Быть частью сэндвич-поколения не так уж плохо. Я знаю, о чем говорю. Я через это прошла.

Мать родила меня в тридцать семь. Я стала матерью в том же возрасте. Когда долгожданная внучка наконец появилась на свет, бабушка была еще вполне бодрой и активной. Отец дожил до восьмидесяти семи лет, а мать – до девяноста восьми. Да, я оказалась в той самой ситуации, которую социологи называют «поколением сэндвич». Но это просто другое название расширенной семьи, где разные поколения живут вместе.

В любом случае, нам стоит привыкнуть к этой ситуации. Сегодня люди живут все дольше. Хорошие дома престарелых слишком дороги, да и жизнь там не такая уж веселая. Жить вместе одной большой семьей, конечно, временами не очень комфортно. Но какая семейная жизнь обходится без бытовых неудобств? Мы привыкаем и к тесноте, и к шуму, если в целом наши отношения здоровые и любящие.

Родители помогали мне, поддерживали. Ни разу не попрекали тем, что я «до сих пор не замужем». И обожали внуков, когда они появились на свет. В некоторых семьях родители и дети ненавидят друг друга. Некоторые матери отвергают любые советы собственных матерей. Есть семьи, в которых идет настоящая война, где одни пытаются навязать другим свои понятия и правила. Но тогда при чем здесь возраст? Разве молодые пары с детьми, которым приходиться жить под родительской крышей, не сталкиваются с теми же трудностями?

Я не говорю о том, что позднее материнство не создает проблем. Но давайте признаем: когда бы мы ни решили заводить детей, проблемы будут. Задача экспертов – дать нам максимум информации. Мы ждем, чтобы они рассказали нам о возможностях и помогли сделать выбор, но не подталкивали к нему, играя на наших страхах и предрассудках.

Подробнее см. на сайте The Guardian.