«Мне просто противно»
Фигурист Илья Авербух в интервью Ксении Собчак , что познакомился со своей нынешней женой, актрисой Лизой Арзамасовой, когда ей было всего 15 лет. Их встреча произошла во время съемок телешоу «Ледниковый период» еще в 2010 году, а в отношения пара вступила в 2020 году. Разница в возрасте между Авербухом и Арзамасовой составляет 22 года.
«Я вообще не смотрел сериал „Папины дочки“, не знал об этой большой популярности, — вспоминает Авербух детали первой встречи с Арзамасовой. — Лиза пришла абсолютно юная, трепетная — она и сохранила эту внутреннюю трепетность». Фигурист также отметил, что чувствовал растерянность, так как видел в ней «ребенка» и не понимал, о чем она сможет «рассказывать в танцах» вместе со взрослыми, а также добавил, что не может назвать их отношения «любовью с первого взгляда». «Очаровательная девочка, такая воздушная, но участница проекта», — поделился Авербух.
Отвечая на вопрос Ксении Собчак о том, не странно ли ему осознавать, что свою жену фигурист помнит еще ребенком, Авербух, смеясь, сказал: «Ну какой ребенок? 15 лет — это уже не ребенок, это уже женщина, у нее уже все было». Пользователей соцсетей эта формулировка возмутила — они намекнули на «специфические вкусы» фигуриста, назвали «местным Пи Дидди» и выразили свое разочарование в нем:
«Ничего у женщины в 15 лет не было. Оправдание педофилии»;
«Может, для ровесника девочка в 15 и ок, но не для 40-летнего дядьки»;
«А в 25 — уже бабушка?»;
«Сколько видела высказываний подобных мужиков, они всегда отвечают одинаково, что в 14, что в 16 — „это уже женщина“. Это всегда будет несовершеннолетний ребенок, он бы еще привел в пример то, что в цыганских таборах в 10 лет свадьбы играют»;
«Своей дочке он тоже скажет, что она в 15 уже женщина?»;
«Я не могу представить как объективно взрослого человека, возраст которого близится к 40, может заинтересовать ребенок. Как? Чем? Это же совершенно два разных уровня осознания жизни. Мерзость».
Некоторые девушки даже поделились личными историями о том, как сталкивались с сексуализированным насилием от мужчин старше
«У них самый любимый возраст — 13-15 лет, — одна из комментаторов в Telegram-канале ВПШ. — Сама с этим столкнулась, когда в 7-8 классе лезли мужики 25-50 лет, даже в машину пару раз пытались утащить. И без конца эти сальные мерзкие взгляды были, а я выглядела как ребенок и одевалась в балахоны с мультяшками, а то начнут сейчас про „сама виновата“».
Другие же пользователи встали на сторону Авербуха и обратили внимание, что он не говорил о том, что начал отношения с Арзамасовой, когда ты была несовершеннолетней, поэтому подобные обвинения являются надуманными. На следующий день после выхода интервью ситуацию прокомментировал и сам фигурист, заявивший: «Это глупость какая-то все. Что за чушь, вы разгоняете ерунду всякую. Не надо ни в чем разбираться, пожалуйста, все».
Авербуха также защитила и актриса, экс-депутат Госдумы Мария Кожевникова. «Мы все были на виду друг у друга, тренировались вместе почти каждый день, и никаких отношений у Лизы не было! Она на все передачи и репетиции ходила со своей мамой! К Лизе все относились как к ребенку, она и была тогда ребенком», — написала Кожевникова в соцсетях.
Своим мнением о ситуации поделилась и Ксения Собчак, намекнувшая на лицемерие критиков фигуриста: «Друзья, а что за лицемерие и кипиш вокруг ничего? У нас что, все в стране в 18 половую жизнь начинают? Ну вот честно давайте друг другу скажем?»
Мнение психолога
Клинический психолог
Скандальная фраза Ильи Авербуха о том, что «в 15 лет девочка — уже женщина», вызвала волну возмущения в соцсетях. И не случайно. Это не просто неловко сказанное, это опасный культурный и психологический маркер, который триггерит коллективную травму.
С точки зрения психологии, массовая реакция — это индикатор не просто негодования, а нажатия на коллективную болевую точку. В России (и не только) тысячи женщин пережили насилие или гиперсексуализацию в подростковом возрасте. Фраза Авербуха запускает в памяти именно тот момент, когда взрослые перестают видеть в тебе ребенка, а начинают оценивать тело, поведение, зрелость. Это не про биологию. Это про объективацию.
Что не так с фразой «в 15 лет — уже женщина»
С точки зрения нейропсихологии и развития мозга, 15-летний подросток находится в активной фазе перестройки префронтальной коры — той самой, которая отвечает за саморефлексию, контроль импульсов, долгосрочное планирование и критическое мышление. Формально девочка может выглядеть взрослой. Но функционально она — еще не зрелая личность.
Фраза «уже женщина» лишает подростка права на безопасную незрелость. Она стирает границу между детством и взрослостью. И главное — перекладывает ответственность: теперь ты якобы «сама все понимаешь», «сама провоцируешь», «сама виновата».
Почему это опасно? Потому что это риторика насилия в обертке «взрослости». Она используется для оправдания разницы в возрасте, неравных отношений и даже сексуализированного поведения по отношению к детям. Именно поэтому реакция общества была такой яркой: это не просто слова, это воспроизведение сценариев, в которых страдают дети.
Что говорит наука
Согласно исследованиям в области развития мозга, когнитивная зрелость (способность принимать осознанные решения, оценивать риски и устанавливать границы) формируется до 25 лет.
Психосексуальное развитие — сложный, нестабильный процесс, и ранняя сексуализация (в том числе через риторику «женственности») может приводить к:
хронической тревожности;
телесной дисморфии;
нарушению границ;
уязвимости к абьюзу.
Почему важно называть вещи своими именами
Потому что язык — это не просто слова, это инструмент нормализации. Когда публичная фигура говорит, что «в 15 — уже женщина», он невольно транслирует «это нормально», «это допустимо». Это обнуляет усилия тысяч специалистов, которые борются за безопасность подростков, за здоровые границы, за культуру согласия.
Такие фразы опасны не только своей сутью, но и формой подачи. Это будничное обобщение, лишенное критического фильтра. В нем нет заботы о взрослении, нет уважения к подростку. Только взгляд взрослого, который уже видит функцию, а не личность. Это и вызывает ярость: в этой фразе не звучит зрелость мужчины — только его бессознательное участие в системе, где телесность девочки важнее ее возраста.
