Хладнокровное убийство
В 3 часа ночи 13 марта 1964 года 28-летняя Китти Дженовезе возвращалась домой со смены в баре, где работала управляющей. Она жила в Кью-Гарденс, довольно респектабельной части Квинса, где уровень преступности был значительно ниже, чем во многих других уголках Нью-Йорка. На парковке, где она оставила свой Fiat, ее заметил 29-летний Уинстон Мозли, у которого в тот день, как он позже скажет на суде, возникло непреодолимое желание убить женщину.
Он нагнал Китти и нанес ей несколько ударов ножом. Жертва закричала, в некоторых окнах зажегся свет, один из соседей криком спугнул Мозли, но ненадолго: пока Китти Дженовезе пыталась добраться до дверей своей квартиры, нападающий вернулся, нанес еще несколько ударов ножом, изнасиловал ее и скрылся. В общей сложности нападение длилось примерно полчаса.
Все это время Китти — пока была в сознании — кричала и просила о помощи.
Ее слышали. Кто-то даже видел (это выяснится во время расследования). В конечном счете один из соседей все же сообщил в полицию (предварительно позвонив своему другу и спросив, как ему поступить), наряд приехал через две минуты, преступник успел скрыться, а Китти умерла, не доехав до больницы.
Десять дней спустя редактор «Нью-Йорк Таймс» Эйб Розенталь обедал с комиссаром полиции Майклом Мерфи, который к концу встречи рассказал ему о задержании Мозли, отметив, что поражает не жестокость преступления, а поведение нескольких десятков очевидцев, из которых, по его словам, никто не подумал вызвать полицию.
Розенталь поручил одному из своих репортеров заняться делом (короткая заметка о котором, к слову, уже публиковалась в его газете ранее и прошла как рядовая). 27 марта на первой полосе «Таймс» вышел материал под названием, вошедшим в историю: «37 свидетелей убийства женщины из Квинса не вызвали полицию. Их апатия шокировала полицейских». На следующий день там же была опубликована статья с комментариями экспертов.
История убийства Китти Дженовезе вызвала невероятный общественный резонанс и запустила целое направление социологических и психологических исследований. Теологи, чиновники, исследователи и рядовые граждане пытались понять, почему люди могут оказаться столь равнодушными и как преодолеть тревожную тенденцию.
Рассеивание ответственности
Первые аналитические материалы, вышедшие по делу Дженовезе, пестрели словами «деперсонализация», «взаимная отчужденность», «социальная апатия». Исследователи сходились во мнении, что в условиях больших городов люди максимально отдалились друг от друга, утратили социальную общность и дух взаимопомощи. Поднимался и вопрос расовой напряженности: ведь Китти Дженовезе была белой привлекательной молодой женщиной, а Уинстон Мозли — чернокожим преступником-рецидивистом.
Несколько лет спустя психологи Джон Дарли и Бибб Латане провели серию экспериментов в рамках исследования так называемой диффузии ответственности и эффекта свидетеля.
Гипотеза заключалась в том, что отдельный человек с меньшей вероятностью придет на выручку жертве, если вокруг будет присутствовать значительное число свидетелей
Во-первых, будет считать, что кто-то уже позвонил, куда надо, или сейчас поможет, а во-вторых, не будет ощущать на себе значительный груз ответственности — при чем тут я, если нас было много. Так, в одном из опытов Дарли и Латане изучали поведение прохожих в ситуации, когда женщине якобы стало плохо. На малолюдной улице к ней подходили 70% прохожих, на оживленной — порядка 40%.
В другом эксперименте в аудиториях со студентами, которым давали заполнить опросники, пускали безвредный дым. В части помещений сидели одиночки, в других — группы. Среди последних были «подсадные» лаборанты, которые никак не реагировали на происходящее. В итоге 55% отдельно сидящих испытуемых сообщали о задымлении практически сразу, через 4-5 минут количество сообщивших достигало 75%. Тогда как в группах в первые 2 минуты о происходящем экспериментатору говорили порядка 12% испытуемых, и в последующие 2-3 минуты их число не менялось.
Исследования прочих ученых давали примерно схожую картину: принять решение и среагировать оказалось проще в ситуации, когда свидетель практически в одиночестве. В группе на принятие решения начинает влиять боязнь неверно интерпретировать происходящее, совершить что-то избыточное, оказаться в дураках.
А виноваты ли свидетели?
Почти через 40 лет после убийства Китти Дженовезе (и после выхода нескольких книг, фильмов и десятков статей об этом) стали появляться свидетельства о том, что запустившие резонанс данные «Нью-Йорк Таймс» о 37-38 бездействующих свидетелях оказались изрядно преувеличенными.
Как следует из обнародованных материалов дела, реально видевших и подозревавших, что совершается преступление, а не бытовой конфликт, было порядка 9. Из них в полицию позвонили больше чем один (и в те времена не было единой экстренной службы, «911» появилась в 1968 г. как раз из-за произошедшего). Остальные свидетели — те, кто слышал «какой-то шум» (разной степени интенсивности), пытался понять, что происходит, но либо не увидел ничего в окно, либо не придал значения и продолжил спать.
Как отмечает психолог Ксения Мелихова, «эффект свидетеля» остается актуальным и для современного общества: «Чаще всего ситуация ЧП является стрессовой и неопределенной, в такие моменты человек в своем поведении ориентируется на поведение окружающих.
«Раз они не помогают, значит, помощь не нужна и я тоже не буду этого делать»
А также такое поведение носит некий защитный характер: я не вовлекаюсь в ситуацию, а значит, она меня не касается, следовательно, я в безопасности. Авторы сейчас изучают просоциальное поведение и альтруистическую направленность личности, но утверждать о том, что они препятствуют влиянию эффекта, нельзя, а часто даже наоборот, эффект оказывается сильнее».
Несмотря на данные экспериментов, в нашей непростой повседневности мы видим примеры, подтверждающие, что человек остается существом социальным и сопереживающим, независимо от того, один он наблюдает трагедию или в группе свидетелей. Например, есть Шаварш Карапетян, вытащивший 37 человек из тонущего в ереванском водохранилище троллейбуса в 1976 г. И есть десятки безымянных людей, которые помогали выводить пострадавших из захваченного террористами «Крокус Сити-Холла» в марте этого года.
Психологи советуют: если вы оказались в экстренной ситуации — не бойтесь просить помощи, выберите среди прохожих конкретного человека и обратитесь к нему, конкретизировав запрос («Мужчина в синем, меня грабят, помогите!»). Вам следует подавать сигнал недвусмысленно, возлагая персональную ответственность.
А что касается нашего с вами потенциального бесчувствия — хотелось бы напомнить бессмертный совет Антона Чехова и стараться следовать ему в нашей непростой повседневности: «Берегите в себе человека!»
Практикующий психолог
