«Школьные расстрелы часто совершаются с намерением отправить сообщения для более широкой аудитории»
Алексей Кирюхин, психиатр
Почему большинство «стрелков» — мужчины?
То, что мужчины чаще, чем женщины, становятся «стрелками», может быть связано как с биологическими, так и с социальными факторами. С социальной точки зрения, общество ориентирует женщин на другие ценности, нежели мужчин. Речь как раз о тех самых гендерных стереотипах, которые до сих пор имеют место быть, которые по-прежнему значимо влияют на место женщины в социуме.
С биологической точки зрения важно понимать, как проявляется агрессия у разных полов. В мужском агрессивном поведении решающая роль отводится форме агрессии, чаще прямой физической, а в женском — виду агрессии, и предпочтение отдается косвенному вербальному. То есть для мужчин важен не столько вид агрессии (вербальный или физический), сколько выражение ее в открытой форме. У женщин же, как раз из-за социокультурных стереотипов, все наоборот.
Из-за чего местом трагедии чаще всего становятся школы и университеты, причем те, в которых учились сами «стрелки»?
Такие нападения следует отличать от террористических актов, которые чаще совершаются в местах большого скопления людей. Это совершенно разные преступления, в первую очередь, отличающиеся по мотивам — и в данном случае дело не количестве возможных пострадавших. Здесь и вопрос удобства, и психологический фактор.
«Стрелки» чаще всего тщательно готовятся, планируют свои действия, и знакомое место, безусловно, помогает им при подготовке. С психологической же точки зрения, школьные расстрелы часто являются символическими актами, совершенными с намерением отправить сообщения для более широкой аудитории, чем непосредственные жертвы. В некоторых случаях это сообщение встроено в сам акт, но может быть и так, что преступник оставляет сообщение другим способом: например, через записи в соцсетях, видео.
Что обозначает нахождение на учете в психдиспансере?
Понятия «учета» в законе о психиатрической помощи не существует. Человек может находиться под наблюдением диспансера, ему присваивается определенная группа наблюдения в зависимости от тяжести заболевания.
Наблюдение в диспансере само по себе никак не ограничивает человека в его возможностях или правах. Напротив, регулярное посещение врача-психиатра позволяет достичь ремиссии болезни и вести совершенно нормальную жизнь, активно участвовать в социальной жизни общества. Но при ухудшении проявления болезни, конечно, могут ограничивать человека в его возможностях. К примеру, человек с диагнозом «шизофрения» и частыми обострениями заболевания не может водить машину, тем более — владеть оружием.
Почему «стрелки» — «болезнь» России и США?
Вопрос влияния особенностей той или иной страны на явление «скулшутинга» должен рассматриваться в больших мировых исследованиях, поэтому на данный момент на него однозначно ответить нельзя. Но по мнению некоторых авторов причинами подобного поведениями могут быть:
социальная изоляция — начиная с плохих внешних данных или отличных от большинства сверстников увлечений, заканчивая низким социальным и финансовым статусом семьи и наличием болезней
декомпенсация психических заболеваний, психологические травмы. Личности, имеющие такие травмы более склонны к депрессии, агрессивному поведению, проявлением неконтролируемых эмоций и другим деструктивным действиям.
влияние социальных институтов, заключающееся в наличии различного «треш-контента», из-за чего могут стираться морально-этические черты, грани между приемлемым и неприемлемым поведением
Есть ли сигналы в поведении человека, которые могут подсказать окружающим, что он не в порядке?
Безусловно, такие сигналы могут быть. Часто уже после случившейся трагедии находят различные предпосылки и признаки, что преступник готовился. Особенно часто мы видим различные посты в соцсетях. Но говорить о психологическом портрете и соответственно, вопросах профилактики и безопасности, сложно. Так, в США, где проблема скулшутинга очень актуальна, проводилось исследование, которое показало, что нельзя точно выделить определенный тип школьников, склонных к такого рода преступлениям.
«Детей надо научить поведению в опасных ситуациях, но не нужно порождать в них ужас перед школой»
Лариса Суркова, детский психолог
Что делать с проблемой скулшутингов в глобальном смысле?
Прежде всего нужно вкладывать деньги в развитии психиатрии, психотерапии, обязательных психиатрических диспансеризаций и в нормальную работу психологических служб в школе. А также не допускать продажи оружия без специальных документов.
Что делать с ней родителям?
Главное — не перегибайте палку. Детей надо научить поведению в опасных ситуациях, но не нужно их пугать и порождать в них ужас перед школой. Чтобы навык поведения в опасных ситуациях был сформирован, его надо тренировать. Книгами, мультиками, играми-симуляторами и различными учениями. К сожалению, ничего про школу я не встречала, но такие сериалы, как «13 причин почему», советую всем родителям подростков.
Что я сделать:
Пойти к директору с просьбой или требованием провести учение. Это не стоит ничего, но часто именно родители против таких мероприятий. Учения о том, как себя вести, как закрывать класс, куда прятаться, должны проводиться 3-5 раз в год!
Поговорить с детьми. Самим, не дожидаясь, пока их напугают. О том, что такое бывает, что это беда, и о том, как нужно себя вести. Правила есть в сети, публикуют их сегодня многие. Если кратко: молчать, не плакать (это часто раздражает нападавших), прятаться за парту, если есть телефон или часы, то нажать тревожную кнопку. К сожалению, чаще всего первое, что делают дети — снимают видео. А чем больше будет нажато тревожных кнопок, тем серьезнее будет уровень реагирования.
Если ваш ребенок в курсе ситуации, если он боится, то можно на один-два дня оставить его дома, если есть с кем. Будьте в контакте с ним. Слушайте его. Давайте высказаться, не перебивая. Больше обнимайте, гладьте по голове, целуйте. Пересмотрите контент, уберите то, что может усугубить реакцию ребенка. Сейчас детям понадобится заземление, те, кто будут островком стабильности. А это прежде всего родители.
Врач-психиатр, психотерапевт в когнитивно-поведенческом подходе
