Связь матери и еще не родившегося ребенка: что говорят о ней ученые

Исследование доктора Штирниманна

Несколько лет назад мне попался на глаза довольно любопытный доклад швейцарского педиатра, доктора Штирниманна. Его исследование было посвящено режиму сна новорожденных, что казалось уже давно изученным вопросом: в медицинских библиотеках предостаточно литературы о сне младенцев. Но доктор Штирниманн придал своему исследованию новый вектор.

Вместо того чтобы исследовать сон детей после рождения и искать объяснения, как это делали другие ученые, он решил сделать шаг назад — в утробу матери. Такой творческий подход привел к весьма впечатляющим результатам.

Исследования показали, что существует простая причина, по которой новорожденные спят в определенное время, и она не связана с графиком кормления, распорядком дня в яслях или другими факторами, которые существуют в его жизни после рождения.

Доктор Штирниманн продемонстрировал этот факт максимально просто и наглядно. Он выбрал две группы беременных женщин с разными привычками сна — тех, кто рано встает, и тех, кто ложится спать поздно. Затем он изучил расписание сна их детей после рождения.

Как и предполагал Штирниманн, у всех «ранних пташек» родились рано встающие дети, а у всех «ночных сов» — дети с таким же режимом сна. Этот почти идеальный пример установления связи между матерью и ребенком до рождения вызвал у меня неподдельный интерес к исследованию Штирниманна. Сделав всего лишь шаг назад, доктор сумел продемонстрировать, что еще не рожденные дети способны синхронизировать свои биологические ритмы с материнскими с такой же степенью точности, что и новорожденные.

Мы прекрасно знаем, насколько важна для новорожденных связь с матерью. Дети, которые синхронизируются со своими мамами, часто извлекают из этого немало пользы. Тем не менее процесс синхронизации довольно сложен, и тот факт, что столько мам и их младенцев справляются с ним безупречно с первой попытки, всегда вызывал у меня удивление.

Современные исследования свидетельствуют о том, что некоторые реакции матери заложены на биологическом уровне. Однако, несмотря на такое преимущество, как могут мать и еще не родившийся ребенок исполнять такой сложный и идеально исполненный танец без предварительной подготовки?

Исследование доктора Штирниманна выявило, что еще за несколько месяцев до рождения мать и ребенок начинают синхронизировать свои ритмы и реакции. Это позволило сделать однозначный вывод: формирование после рождения связи, которая ранее рассматривалась как отдельное явление, на самом деле является продолжением процесса, начинающегося задолго до этого, еще в утробе матери.

Одни эмоции на двоих

Знаменитый гарвардский педиатр Т. Берри Бразелтон ранее уже высказывал подобные предположения. Во время выступления на симпозиуме, посвященном формированию связи, он выдвинул гипотезу о том, что матери и новорожденные, которые быстро устанавливают контакт после родов, могут использовать систему коммуникации, возникшую еще во время беременности.

Эту теорию подтвердило открытие, сделанное несколько лет спустя биологами из Городского университета Нью-Йорка. Хотя их исследования проводились на животных, а не на людях, обнаруженная ими система внутриутробной связи между курицей и ее еще не вылупившимся цыпленком функционировала почти так, как предполагал доктор Бразелтон, который верил, что подобная система должна работать и у людей.

Эта система основывалась на серии сложных и весьма специфических сигналов и помогала в адаптации после рождения, как и ожидалось. Ученые обнаружили, что цыплята, которые вылупились под наседкой, лучше реагировали на зов матери и легче приспосабливались к новой среде, чем те, которые вылупились в механическом инкубаторе.

Справедливо предположить, что если такая система функционирует у животных, стоящих на низкой ступени эволюционной лестницы, то аналогичная, хотя и более развитая система, существует и у нас.

Последние исследования подтверждают эту гипотезу. Из этих данных становится очевидно, что внутриутробная система связи человека по сложности, градации и тонкости не уступает той, что формируется после рождения. По сути, эти две системы являются частями единого непрерывного жизненного процесса: все, что происходит после рождения ребенка, является развитием и продолжением того, что происходило до него.

Это открытие проливает свет на поразительную способность новорожденного к общению сразу после появления на свет. Его способность реагировать на объятия, поглаживания, взгляды и прочие сигналы матери обусловлена его длительным знакомством с ней еще до рождения.

В конце концов, способность понимать язык тела и взглядов матери не является особо сложной задачей для существа, которое оттачивало свои навыки чтения сигналов в утробе, решая гораздо более сложную задачу — учиться реагировать на ее мысли. Отчеты докторов Лукеш и Роттманна убедительно подтверждают его впечатляющие способности в этой области.

Еще более ярким примером взаимодействия матери и ребенка стал доклад авторитетного австрийского акушера Эмиля Рейнольда на конференции Международного общества пренатальной психологии. Хотя основной темой доклада было влияние материнских эмоций на плод, в нем также упоминалось и о том, как ребенок становится активным участником внутриутробного взаимодействия. Как и исследование доктора Штирниманна, этот эксперимент был гениален в своей простоте. Беременных женщин просили в течение 20–30 минут полежать лицом вниз на кушетке под аппаратом УЗИ.

Доктор Рейнольд намеренно не предупреждал их, что, когда мать лежит в таком положении, ее ребенок постепенно затихает и тоже лежит спокойно. Как только малыш расслаблялся, его матери сообщали, что на экране ультразвукового аппарата видно, что плод не шевелится. Эта информация вызывала испуг, чего и хотел добиться исследователь. Доктор Рейнольд хотел узнать, насколько быстро страх матери передается ее ребенку и как он отреагирует на эту эмоцию. Во всех случаях реакция была поразительно быстрой: всего через несколько секунд после того, как матери узнавали, что их малыш практически не двигается, изображение на экране УЗИ начинало шевелиться.

Ни один из младенцев не подвергался опасности, однако, уловив страх матери, все они начинали активно толкаться. Весьма вероятно, что реакция детей отчасти была ответом на резкое повышение уровня адреналина в крови матери, вызванное испугавшим ее сообщением доктора Рейнольда, но не более того. На каком-то ином уровне малыши испытывали сочувствие к переживаниям своих мам.

Формирования привязанности до и после рождения

Еще более наглядный пример внутриутробной связи — история девочки, которую я назову Кристиной. Об этом случае я узнал от доктора Петера Фодора-Фрейберга, моего давнего друга, который в настоящее время занимает должность профессора кафедры акушерства и гинекологии в Университете Уппсалы в Швеции и является одним из ведущих акушеров Европы.

Все начиналось просто замечательно. Кристина родилась крепкой и здоровой девочкой. Но потом началось что-то непонятное. Обычно младенцы, у которых сформирована привязанность к матери, сами тянутся к материнской груди, но Кристина, как ни странно, этого не делала. Каждый раз, когда мама предлагала ей грудь, малышка отворачивалась. Сначала Питер предположил, что девочка может быть больна, но когда Кристина с аппетитом выпила предложенную ей бутылочку детской молочной смеси, он решил, что ее реакция — лишь временное отклонение. Но это было не так. На следующий день, когда Кристину принесли в палату к матери, она снова отказалась от груди, и это повторялось все последующие дни.

Озадаченный поведением девочки, но движимый научным интересом, Питер решил провести оригинальный эксперимент. Он рассказал о странном поведении Кристины другой своей пациентке и спросил, не согласится ли она покормить ее грудью. Женщина согласилась. Когда медсестра передала ей сонную Кристину, малышка, вопреки ожиданиям, не отказалась от груди, как это было с ее матерью, а приникла к ней и стала жадно сосать. Пораженный такой реакцией Питер на следующий день пришел к матери Кристины и рассказал ей о случившемся.

«Как вы думаете, почему ребенок так себя повел?» — спросил он. Женщина ответила, что сама не знает. «Может быть, во время беременности вы чем-то болели?» — предположил Питер. «Нет, ничем не болела», — ответила она. Тогда доктор напрямую спросил: «А вы хотели забеременеть?» Женщина подняла на него глаза и сказала: «Нет, не хотела. Я хотела сделать аборт, но муж хотел ребенка, поэтому я ее и родила».

Это стало откровением для Питера, но только не для Кристины, которой ситуация была ясна уже давно. Она долгие месяцы с болью осознавала, что мать ее отвергает. Малышка не установила эмоциональную связь с матерью после рождения, потому что ее мать не сделала этого до родов. Кристина была лишена эмоциональной поддержки в утробе матери, и теперь, хотя ей едва исполнилось четыре дня, она была полна решимости защитить себя от матери любым возможным способом.

Со временем, если мать Кристины изменит свое отношение к дочери, она, вероятно, сможет вернуть себе ее расположение. Но если бы эта связь была установлена до рождения Кристины, этого не пришлось бы делать.

На процессы формирования привязанности до и после рождения могут влиять разные периоды и обстоятельства, но их последствия остаются практически неизменными. Эмоциональная привязанность, сформированная сразу после рождения ребенка, имеет большое значение для развития его отношений с матерью. Она похожа на ту связь, которая возникает между ними до его появления на свет. Оба периода имеют определенные временные рамки.

Наиболее благоприятное время для создания связи между матерью и новорожденным — это первые часы и дни после родов. Для формирования внутриутробной связи наиболее важны последние три месяца беременности, особенно последние два. В это время ребенок уже достаточно развит физически и интеллектуально, чтобы обмениваться с матерью сложными сигналами.

Роль матери одинаково важна на обоих этапах. Она задает нужный ритм, подает сигналы и формирует реакцию ребенка. Однако это происходит лишь в том случае, если ребенок сочтет ее указания логичными. Даже трех- или четырехмесячный младенец не будет бездумно следовать за матерью как лемминг. Если ее действия будут сумбурными, неосторожными или враждебными, ребенок может их проигнорировать или растеряться.

Если они есть, то могут с лихвой компенсировать все те эмоциональные расстройства, которым мы подвержены в повседневной жизни. Нерожденный ребенок — удивительно стойкое создание, умеющее использовать для своего развития даже минимальные проявления материнской любви. Однако его связь с матерью не может быть односторонней. Если мать эмоционально отдаляется, малыш испытывает дискомфорт. Вот почему такие серьезные психические заболевания, как шизофрения, часто мешают установлению эмоциональной связи.

Это также объясняет, почему дети матерей, страдающих шизофренией, подвержены высокому риску возникновения эмоциональных и физических расстройств.

Пережитое во время беременности потрясение иногда может так же повлиять на ребенка, даже если женщина совершенно здорова. В подобных ситуациях, как и в случае с матерью-шизофреником, связь может значительно ослабнуть или даже разорваться практически по той же причине.

Если мать поглощена своими переживаниями, у нее не остается эмоциональных ресурсов для ребенка, и он не получает отклика на свою потребность в привязанности. Несколько лет назад доктор Зонтаг описал два трагических случая из жизни.

Поскольку он наблюдал за обеими женщинами с самых ранних стадий их беременности, у него была уникальная возможность оценить непосредственное влияние инцидента на их нерожденных детей, а затем, после их появления на свет, проследить его долгосрочные последствия.

«В первом случае, — писал он, — молодая женщина, ожидающая своего первенца, которого мы регулярно изучали… с целью выявления показателей активности и частоты сердечных сокращений, однажды вечером укрылась в нашем институте, потому что ее супруг впал в психоз и угрожал ее убить. Она чувствовала себя испуганной и одинокой и не знала, куда обратиться за помощью. В результате она пришла в наш институт, и мы обеспечили ей ночлег. Через несколько минут она пожаловалась, что ее ребенок толкается так сильно, что причиняет ей боль. Мы измерили уровень двигательной активности плода, и он оказался в десять раз выше того, что мы наблюдали во время еженедельных консультаций. В другом случае женщина, находившаяся под нашим наблюдением, потеряла мужа в автомобильной аварии. И в этом случае двигательная активность плода увеличилась в десять раз».

На первый взгляд, реакции этих новорожденных напоминают реакции детей из исследования доктора Рейнольда, которые сопереживали своим матерям, однако это впечатление обманчиво. Реакция, зарегистрированная доктором Зонтагом, — это не проявление сочувствия, а панический ужас ребенка, чей организм подвергся мощному воздействию материнских гормонов, провоцирующих тревогу.

Тот факт, что каждый малыш родился с дефицитом веса, страдал коликами, капризничал, был раздражительным и много плакал, подтверждает, что все дети пережили серьезную травму, поскольку подобные проблемы почти всегда связаны с сильными эмоциональными потрясениями в утробе матери.

Если бы доктор Зонтаг представил больше данных о последующем состоянии этих младенцев, возможно, это показало бы, что их послеродовые расстройства были связаны не столько с физическим воздействием гормонов, сколько с тем, как пережитые потрясения изменили эмоциональное отношение к ним их матерей, потому что зачастую наибольшую опасность для нерожденного ребенка представляет не мгновенная физическая и гормональная реакция его матери на событие, а её долгосрочная эмоциональная реакция.

Но если она продолжит поддерживать открытыми каналы связи с малышом и передавать ему ободряющие послания, он сможет успешно развиваться.

Как я уже говорил, крепкая внутриутробная связь — это надежная защита ребенка от возможных опасностей и неопределенности внешнего мира, и, как мы уже видели, ее влияние ощущается и после рождения. Во многом именно эта связь формирует будущее отношений между матерью и младенцем. Все, что произойдет в будущем, определяется тем, что происходит сейчас, поэтому так важно, чтобы мама и ее малыш оставались на связи друг с другом.

Как установить крепкую внутриутробную связь

Этот процесс осуществляется через три канала связи. В подавляющем большинстве случаев эти каналы одинаково способны передавать сообщения от ребенка к матери или от матери к ребенку.

1. Первый из них, физиологический, — единственный из трех, который можно назвать обязательным; даже отвергающая ребенка будущая мать биологически взаимодействует со своим малышом, обеспечивая его питательными веществами. Однако, как мы увидим позже, то, каким образом мать и ребенок используют этот конкретный канал, также играет важную роль.

2. Второй канал общения, поведенческий, — самый известный и доступный для наблюдения. Так, многочисленные исследования показали, что нерожденные дети начинают активно двигаться, когда испытывают дискомфорт, страх, тревогу или беспокойство. Ученые также обнаружили, что мать общается со своим будущим ребенком поведенчески. Один из самых распространенных приемов такого общения — поглаживание живота. Этот успокаивающий жест характерен для всех беременных женщин и имеет универсальное значение.

3. Третий канал, во многом самый сложный для определения, я называю симпатической коммуникацией. Он включает в себя элементы первых двух, но в то же время является более обширным и глубоким. Хорошим примером такого общения может служить любовь. Как шестимесячный эмбрион узнает, что его любят? Возможно, ему об этом говорит то, что его мать ласково гладит живот, следит за своим питанием и реагирует на его поведенческие сигналы? Все это — часть ответа, но еще не весь ответ. Плач новорожденных — еще один пример симпатической коммуникации. Почему новорожденные китайские дети плачут меньше, чем американские? Этот показатель многое говорит о культурной принадлежности каждого ребенка. Но откуда трехнедельный или даже трехмесячный младенец может понимать, как следует себя вести в соответствии с его культурными традициями? Ответ, как мне кажется, снова кроется в симпатической коммуникации.

Врачи-акушеры, педиатры, психиатры, медсестры, акушерки, администраторы больниц — все, кто взаимодействует с будущими матерями, должны научиться быть более внимательными и заботливыми и менее склонными к применению медицинских методов для решения тех проблем, которые на самом деле являются эмоциональными. Однако конечный результат взаимодействия с ребенком до рождения, как и после него, зависит от самой женщины.

Она должна уделять больше внимания тому, какие сигналы она отправляет своему малышу, и тому, что получает от него в ответ. Это требует знаний: понимания путей общения и осознания сообщений, которые этими путями передаются. Также необходимо желание слушать: ребёнку всегда есть что сказать, и его обязательно следует выслушать.